— О! Мой лучший советник, — весело пропел скрипучим голосом король. — Он один такой: лысый и хромой, лучший советник мой!
— Ваше величество в чудесном расположении духа, — скривил физиономию Всериил, низко кланяясь королю.
— Чего пришел? — добродушно спросил король, в перевалку приближаясь к стене, где висел его огромный портрет, и любовно протер золоченую раму рукавом богато расшитого кафтана.
— Вести о девушке… — начал было советник.
— Вести? — король резко обернулся, сощурив и так заплывшие глазки. — А где она сама?
Всериил рассказал королю о пожарище, бушевавшем в Арлейне, о трупе старого капитана, о пиратском корабле…
— Пираты? — удивился король. — Откуда такая информация?
— Мы поймали старого пройдоху, что имеет дело с этими негодяями. Кстати, это корабль Хенси. Так вот, этот старик — Ришли, кажется… он клялся и божился, что девчонка бежала к ним, чтобы они отвезли её к хозяину… Я думаю, что она бежала к нему.
— Ага, — глазки короля азартно сверкнули, — значит изменник — пират! Я всегда это подозревал! Значит, мы можем объявить на него охоту, заявив награду, как за пирата!..
— С вашего позволения, ваше величество, — заискивающе перебил короля Всериил. — Я уже отдал приказ о пленении лжехозяина и предварении того во дворец для справедливого суда. Для этого были наняты несколько магов самого высокого уровня… и насадский маг сумел поработить преступника. Лучшие воины и этот маг доставят во дворец пленника.
Король замер, выслушивая своего первого советника. Маленькие глазки буквально впились в подобострастное лицо Всериила, многочисленные складочки на шее чуть подрагивали. Он немного помолчал и осторожно уточнил:
— То есть ты хочешь сказать, что насадский маг одержал победу над Хозяином?!
Советник побледнел: о чем он думал? И это сейчас, когда с каждым днем возрастает угроза со стороны Насада…
— Пленника сразу ко мне, мага убить, — со злостью прошипел король, срывая с груди Всериила золотой прямоугольник, украшенный рубинами: знак первого советника.
Его величество развернулся и, плюясь и бубня проклятия, засеменил обратно в свои покои.
Бывший первый советник в бессилии сполз по стене вниз, не замечая, что дорогая ткань кафтана цепляется за многочисленные острые завитки картинной рамы и рвется.
Сознание возвращалось к девушке медленно, отдаваясь дикой болью в затылке. София долго не могла понять, почему вокруг темно, почему она не может двигаться и где она находится… Потом в памяти всплыло лицо Ришли, их последний диалог.
«Я на корабле!» — поняла девушка. Качка и деревянный скрип подтвердили её мысли. Вместе с первой догадкой вернулись и ощущения — ощущение ужасной вони, боль в запястьях, туго стянутых верёвкой, и гадостный привкус во рту. Не так она представляла себе морское путешествие, совсем не так…