Йормунганд вздохнул.
Бьярне отхлебнул из горла бутылки.
— Столько бед у тебя, — сказал он. — Мне даже неловко стало.
Йормунганд криво улыбнулся.
— Я не хотел смеяться над твоим положением, прости меня.
— Женщины, — пожал плечами Бьярне. Он поболтал бутыль, принюхался к горлышку и сказал:
— Давай, что ли, за них выпьем, — и сделал большой глоток.
Йормунганд от протянутой бутылки отказался.
— Можешь меня отсюда вытащить? — спросил Бьярне без обиняков.
«Зачем?» едва не спросил Йормунганд, но после такого вопроса он и в самом деле мог оказаться с разбитой головой.
— Я что-нибудь придумаю, — сказал он. — Эдегор отправит меня…
— Подальше, чтоб глаза его тебя не видели, да-да. Но не навсегда. И, сдается мне, ты еще тот вертихвост.
Йормунганд поморщился. В его краях слово «вертихвост» значило не то, что, вероятно, подразумевал Бьярне.
— Бьярне, — сказал Йормунганд, — у меня есть просьба.
— Да катись ты! — Бьярне добавил еще парочку специальных цверговых словечек.
— Сделай ожерелье для княжеской жены. Витое, красивое, чтобы она носила его. Вроде как в знак смирения.
Бьярне разразился хриплой бранью.
— На ожерелье добавь этот амулет, — продолжил Йормунганд, когда поток слов цверга иссяк. Из потайного кармана плаща он вынул маленький круглый камешек похожий на тот, который носил сам. Тонкая резьба обрамляла его.
— На счастье, — сказал Йормунганд и зловеще усмехнулся.
Бьярне воззрился на него с секунду и выхватил камешек из руки. Долго ворочал в широких ладонях так и эдак, прикидывая, в чем подвох.
— И что? — спросил он.
— И Раннвейг заживет счастливо, — сказал Йормунганд с ухмылкой.
— Счастливо? — сказал Бьярне.
— Очень, — заверил его Йормунганд.
— Сделаю, как говоришь, раз счастливо. Что, такая вредная баба?
Йормунганд пожал плечами.
— Женщины, — произнес он с глубокомысленным видом.
— Видел ее, а? — сказал Бьярне, пряча улыбку в бороду. Он уже захмелел, тяжело оперся на стену широкой спиной.
— Кого? — спросил Йормунганд, подхватывая едва не выпавшую из пальцев Бьярне бутыль.
— Деву-лебедь.
— Нет. С чего ты взял, что твоя пташка здесь?
— Еще раз назовешь ее пташкой, зубы в узелке унесешь. Точно она. Я ее видел.
— Она сюда поднималась? — удивился Йормунганд.
— Нее, да и зачем? Я видел ее сверху, из окна. Подтянулся на руках, руки-то у меня крепкие, да посмотрел. Она стояла во дворе замка. Князь напротив нее, пеший, а она верхом на коне, вся такая гордая и красивая. А потом вверх глянула. Будто меня увидела, тут-то я с окна и упал. Тут не высоко, не расшибся.
— И все? — спросил Йормунганд, делая глоток. Жидкость обожгла рот и раздразнила вкусовые рецепторы. В следующий раз, решил Йормунганд, он сделает выпивку не такой крепкой. И, может быть, не из полыни.