Сердце Гладсшейна — чертоги Альфедра располагались, как это было принято, на возвышении, откуда хорошо видно окрестные земли. Ворота всегда закрыты, и мрачного вида слуги, которым уже приходилось общаться с Гарриеттом, сделались еще мрачнее при его появлении. Бритые наголо головы уродовали шрамы. У одного из них шрам проходил сквозь левую глазницу и до самого рта. Поэтому губы он кривил особенно мерзко.
— Тебе нельзя, — буркнул один из них, едва Гарриетт приблизился, — сказано же уже.
— Ходишь тут, вынюхиваешь, — добавил другой, одноглазый, — вздернуть тебя и вся недолга.
Эти могли. Им и приказа не надо.
Помогла случайность. Йормунганд увидел Гарриетта, заметив перебранку у ворот. В первое мгновение он оторопел, мужчина выглядел все таким же потрепанным, и два дня назад, но теперь сверху на плечи накинул теплую меховую куртку. Возможно, подумал Йормунганд, он хотел, чтобы его приняли за ирмунсульца, но ведь даже он сам знал, что этот человек из Гардарики.
Гардарика государство почти что вымышленное, небольшое и находится так далеко, что редкие купцы рискуют туда забираться, так думали вне самой Гардарики. Тем больше мифов рассказывали про эту страну. Если происходило что- то совершенно немыслимое, то происходило все в Гардарике.
Гарриетт тоже заметил Йормунганда и отчаянно замахал обеими руками.
— Я пришел справиться о здоровье вашего брата! — крикнул Гарриетт. — И передать ему кое-что. Вы помните меня?
— Вы были с Фенриром в день состязаний, — сказал Йормунганд.
— Да, точно! В тот день.
— Мой брат погрузился в сон и до сих пор не очнулся.
Гарриетт закусил губу.
— Тем не менее, — сказал он, — могу я поговорить с вами?
— Пшел вон, проходимец, — цыкнул один из стражей.
— Я и сам хотел искать тебя. Поговорим, — медленно сказал Йормунганд.
— Его не велено пущать, — заявил второй страж, кривой на один глаз. Йормунганд лишь мельком взглянул в его лицо.
— Тогда, может, господин желает посмотреть город и выпить пива? Я знаю отличное место, — нашелся Гарриетт.
— Лучшее пиво в «Чудесной корове», — хохотнул страж, — Но тебя туда, оборвыш, не пустят.
Йормунганд не носил при себе денег, да и выходить одному, без сопровождения он опасался. Фенрир бы сбежал в город не раздумывая, Хель, окажись Гарриетт в ее вкусе, тоже. Йормунганд потер подбородок.
— Я пошлю за деньгами, — сказал он.
— Я угощаю, — ответил Гарриетт. — А такого знатного господина пустят хоть куда, хоть в «Корову», хоть не в «Корову».
— Хех, смотрите, чтобы он вас не зарезал, — сказал охранник.
— Ну, это вряд ли, — улыбнулся Гарриетт, — ведь слуги Альфедра пьют там каждый день. С такими-то посетителями бояться нечего.