От удивления Фенрир проснулся.
Сначала ему показалось, что он в Ирмунсуле, спрятался в погребе и заснул там. Так было темно, холодно и сыро. Потом Фенрир вспомнил путешествие в Гладсшейн, как хотел он поглядеть на кривляющихся паяцев, как выпил кислого пива, а потом его затошнило. Как пекло солнце, так сильно, что в глазах потемнело.
Так я болен, подумал он, и, видимо, подумал вслух, потому что тут же рядом оказалась девочка в белых одеждах и положила руку ему на лоб.
— Как себя чувствуешь? — спросил она.
— Пить хочу, — сказал Фенрир.
Девочка поднесла воды, заботливо приподняла и наклонила голову мальчика. Фенриру вода понравилась, хотя слабость никуда не делась.
— А где мама? — спросил он.
— Ты чем-то расстроен? — спросила Ангаборда, едва он вошел. Он остановился у двери. Мать выглядела усталой. Беспорядок царил в комнате, пахло розовой водой и духами. Йормунганд окинул взглядом ее нарумяненные щеки и блестящие глаза, золотые нити вплетенные в прическу, суетливые движения рук.
— Мама…
— Фенрир очнулся, — сказала она просияв, — Вот только что.
— Я рад, — сказал Йормунганд. — Давно пора. Как он?
— Пока еще слабенький, — Ангаборда не могла сдержать счастья. Она побледнела и осунулась за время болезни сына, но теперь выглядела оживленной.
— И я хотела поговорить с тобой. Ты знаешь, я выхожу замуж, милый.
Йормунганд на мгновение прикрыл глаза.
— Да, знаю.
— Знаешь? Конечно, знаешь, для тебя не бывает секретов. С твоим отцом мы жили в Ирмунсуле, но здесь наш брак не считает законным.
— Поэтому он взял себе новую жену.
Уголок ее губ дернулся.
— Он всегда был таким. Да, теперь у него новая жена. А я могу взять себе нового мужа.
Йормунганд прислонился спиной к дверному косяку.
— Ты же не ради мести это делаешь? Ты же подумала о нас? Если твой брак здесь не законен, то и мы тоже…
Ангаборда подошла вплотную к сыну и взяла его за подбородок.
— Я люблю тебя, дорогой. Никакое замужество это не изменит. Вы — мои дети, все, что мое — ваше.
Йормунганд отвел взгляд.
— Ты совсем как отец, — сказала Ангаборда. — Любую победу обращаешь в пепел.
«То, чего так хочешь, никогда ты не получишь», — подумалось Йормунганду.
— Нет, я рад за тебя. Ньрд — хороший человек.
— Может быть, тебя смущает его возраст?
Йормунганд невольно хохотнул.
— Это тебя он должен смущать. Я же не женщина, не мне делить с ним ложе.
— Иди, — сухо сказала Ангаборда.
Он поклонился. Она не шелохнулась. Последнее, что он увидел, прежде чем закрыть дверь, ее профиль в свете окна.
Ванадис дожидалась его все там же, у аллеи.
— Где ты был сегодня утром? — спросила она тихонько приблизившегося сзади Йормунганда. Не дождавшись ответа, она развернулась и уставилась на него желтыми глазами.