— Я тоже больше двух недель ничего не получала, — сказала Клара, — но я все еще не могу подойти к почтовому ящику спокойно. Это все так… ужасно… Так страшно то, что он пишет…
— Ты думаешь, это мужчина?
— Не знаю, но думаю, что да. Собственно, я не могу сказать, почему так считаю…
Обе женщины посмотрели друг на друга.
— Это связано с той нашей работой с детьми и подростками, — наконец произнесла Агнета, — во всяком случае, он или она постоянно ссылается на это в моих письмах.
— В моих тоже.
— Я уже ломала себе голову над тем, что могло тогда произойти. Это должно касаться кого-то, кто убежден, что с ним произошла горькая несправедливость из-за нас. Только мне не приходит в голову ничего такого, что в какой-то степени… было бы из ряда вон выходящим. Я имею в виду, что, в принципе, очень многие могли сердиться на нас, но не было какого-то особого случая, из-за которого я сегодня сказала бы, что у меня сразу же появилось дурное предчувствие или что-то в этом роде.
— Ты не знаешь, есть еще такие, как мы? — спросила Клара.
— С другими я пока не общалась. Но нам следует это сделать. Я считаю, что если мы будем знать, кто именно получает эти письма, можно будет вычислить случаи, с которыми имели дело получатели.
— Если дело касается лишения родительских прав, то на нас наверняка многие имели зуб, — сказала Клара.
— А еще мы курировали семьи, которые сердились на нас просто потому, что ненавидели проверяющих, хотя без нас они никак не могли справиться, — добавила Агнета.
— А еще подумай о родителях, у которых забирали приемных детей, потому что природных родителей вдруг все же посчитали более пригодными… Там было пролито много слез. И высвобождено много агрессии.
— Но я не могу представить себе приемную семью, которая была бы настолько озлоблена, как автор этих писем, — возразила гостья. — Я имею в виду, что за всем этим стоит больной разум! Этот человек, вероятно, считает, что послужит какому-то высшему правосудию, если убьет нас. Сколько бы я ни копалась в памяти, мне так и не пришло в голову, от кого я могла бы ожидать подобных извращений.
— Ты считаешь, что нам следует обратиться в полицию? — спросила Клара.
Агнета помедлила.
— Я поговорила об этом со своим мужем. Он не советует делать это, поскольку считает, что они в любом случае ничем не смогут помочь, а в итоге мне на шею еще и пресса сядет… — Она ухмыльнулась. — Чего он на самом деле боится, так это того, что пресса будет сидеть у него на шее, а в его положении он, конечно же, не хочет, чтобы его связывали с подобными гадостями. К тому же у него нет ни малейшего интереса в том, чтобы прошлое его супруги стало широко известным.