А потом он услышал, что произнес на удивление уверенно: «Роуан вернется». Больше он не сказал ни слова.
Утром следующего дня, когда Райен снова пришел, Майкл все-таки выразил одну просьбу: пусть его тетушка Вив переедет в особняк, если сама того пожелает. Он не видел теперь причин, чтобы она оставалась одна в своей квартире. И если Эрон согласится погостить у него в доме, он тоже будет рад.
Райен пустился в длинные юридические объяснения, что дом – собственность Майкла и ему не нужно спрашивать чьего-либо разрешения или одобрения для каких-либо перемен, малейших или кардинальных, касающихся собственности на Первой улице. К этому Райен добавил свою собственную нижайшую просьбу, чтобы Майкл обращался к нему по любому поводу – без исключений и ограничений.
Наступила тишина, и Райена наконец прорвало. Он признался, что никак не может понять, чем семья или он обидели или подвели Роуан. Она начала выводить огромные суммы из-под их контроля. Планы создания медицинского центра отложены в долгий ящик. У него просто в голове не укладывалось, что могло произойти.
Майкл постарался его успокоить:
– Это не ваша вина. Вы не имеете к этому никакого отношения. – После длинной паузы, в течение которой Райен сидел, явно стыдясь своего срыва, и сконфуженно, как побитая собака, смотрел на Майкла, тот снова повторил: – Она вернется. Вот увидите. Это еще не конец.
Десятого февраля Майкла выписали из больницы. Он был все еще очень слаб и расстраивался по этому поводу, зато сердце работало как часы. И здоровье в целом было хорошее. Он ехал в черном лимузине вместе с Эроном.
За рулем сидел темнокожий шофер по имени Генри, которому предстояло поселиться во флигеле на заднем дворе, рядом с дубом Дейрдре, и выполнять поручения Майкла.
День был ясный и теплый. После Рождества снова наступили холода, потом прошло несколько ливней, но теперь установилась чудесная весенняя погода и повсюду цвели розовые и красные азалии. Оливковые деревья полностью восстановили после морозов свой зеленый наряд, и старые дубы расцветились новыми, яркими красками.
Все радуются, сказал Генри, потому что Марди-Гра уже на носу. Совсем скоро начнутся парады.
Майкл обошел сад. Все погибшие тропические растения успели убрать, из темных замерзших пней уже прорастали новые банановые деревья, и даже гардении возвращались к жизни, сбросив сморщенные коричневые листья и обрастая новой блестящей листвой. Костлявые мирты все еще оставались неодетыми, но этого и следовало ожидать. Высаженные вдоль забора камелии были сплошь покрыты темно-красными цветками. А магнолии только недавно сбросили свои огромные, размером с блюдце, цветки и усыпали все дорожки крупными розовыми лепестками.