— Интересно, — произнесла Клер, когда он наконец переступил через порог, — когда вы расспрашивали обо мне в городе, кто-нибудь рассказал вам о моей бабушке?
— О вашей бабушке? — переспросил Расселл. — Нет, разве что совсем вскользь.
— А когда вы общались с моей матерью, она никогда о ней не говорила?
Она сунула руки в стеганые рукавицы и наклонилась вытащить из духовки противень с очередными двумя батонами.
Расселл уклонился от ответа, заметив:
— Ну, Клер, как мы с вами теперь оба знаем, Лорелея не была вашей матерью.
Клер сняла батоны с противня и положила на решетку рядом с остальными — остывать.
— Однажды бабушка Мэри продала одной женщине бутылку масла из львиного зева, и на следующий день та женщина нашла фамильные изумруды, которые давным-давно считались потерянными. Оказалось, они были закопаны на заднем дворе, в банке из-под консервов, — сказала Клер, снимая рукавицы. — И таких историй о ней ходит масса. По правде говоря, я удивлена, что вы их не слышали.
— Дым и зеркала, — пожал плечами Расселл.
— В вашем мире — возможно, но не в моем.
Расселл был явно озадачен, и Клер видела, что ему это не нравится.
— Вы выписали мне чек или нет?
— Пока нет.
— Я же сказал, что приду за ним сегодня.
Клер подошла к блоку для хранения ножей и неторопливо вытащила оттуда хлебную пилу.
— Сначала вам придется удовлетворить мое любопытство относительно одного вопроса. — Она взяла со стола остывший батон и отрезала от него толстый ломоть. — Вы читали про мой леденцовый бизнес, а сами леденцы хоть раз пробовали?
— Я не люблю сладкого, — отрезал Расселл.
— Это меня не удивляет. Думаю, если бы вы их попробовали, это могло бы сэкономить нам обоим массу нервов. — Она положила ломоть хлеба на голубую тарелку и даже намазала его маслом. — Вот, попробуйте.
Она придвинула тарелку к Расселлу, который стоял в торце кухонного островка.
Он покосился на хлеб, потом вновь перевел взгляд на Клер:
— Спасибо, я не голоден.
— Я, видимо, не вполне ясно изложила свои условия. Попробуйте, в противном случае обсуждать нам с вами будет нечего.
Он не сводил с нее глаз, но желваки на скулах у него ходили ходуном.
— Вы отдаете себе отчет в том, что попытка отравить меня лишь привлечет дополнительное внимание к тому, что вы предпочли бы не предавать огласке?
— Я вовсе не пытаюсь вас отравить, — рассмеялась Клер. — Это инжирно-перечный хлеб, испеченный из продуктов, которые всегда есть у меня в шкафчиках.
Она отрезала себе ломоть от того же самого батона и откусила кусок. Корочка была твердой, а мякиш влажным, а жгучая острота перца неожиданно гармонично дополняла экзотическую сладость инжира. Клер не торопясь прожевала хлеб и проглотила его, демонстрируя, как ей вкусно.