– Подержи меня за руку, – просит она.
Рука маленькая и холодная, ногти бесцветные. Когда она перестала их красить?
– Все же хорошо, – шепчу я.
– Мне так тревожно.
– Конечно, это не оно.
– Нет.
– Ты бы почувствовала, если бы что-то такое началось.
– Ты думаешь?
– Да.
– Но что, если это оно?
– Да нет же.
– Ты бы расстроился, если бы что-то случилось?
– Конечно, я бы расстроился. Почему ты думаешь, что я мог бы не расстроиться?
– Я просто этого боюсь.
– Дурацкая мысль.
– То есть ты бы действительно расстроился?
– Да.
Я откашливаюсь.
– Да, – повторяю я.
Медсестра вызывает нас через полчаса. Мы идем за ней по коридору с рисунками и фотографиями на стенах и входим в комнату с кушеткой и ультразвуковой аппаратурой.
– Ложитесь на кушетку и поднимите блузку на животе, – говорит медсестра.
– Я так переживала, – жалуется Майя.
– У вас были боли или кровотечение?
– Нет.
– Тогда нет повода беспокоиться.
– Но я все время боюсь, что это может произойти.
– Прекрасно вас понимаю. И врач уже объяснил вам: к сожалению, ситуация нередко складывается таким образом, что остается только один ребенок. Но у вас не было кровотечения, а это хороший знак.
Медсестра берет тюбик с прозрачным гелем и смазывает живот. Я сажусь на стул рядом с кушеткой. Во рту у меня пересохло.
Медсестра водит ультразвуковым сканером по скользкому от геля животу. На мониторе мерцает черно-зеленое изображение.
– Вот, они оба здесь. Лежат так славненько.
– О, – произносит Майя.
– Вам их видно? – спрашивает медсестра.
Она говорит приглушенным голосом.
Поначалу мне видно только хаотическое чередование света и темноты. Потом они появляются на мониторе. Лежат в вибрирующем пространстве, каждый в своей окружности. Два крошечных эмбриона.
Медсестра демонстрирует их головки, как они шевелят ручками.
– А это, – говорит она, – их сердца.
Майя не отводит глаз от монитора.
– Хотите послушать, как они бьются?
Медсестра нажимает на кнопку, и из колонок аппарата до нас доносится светлое, легкое, как у пташек, биение. Она переключает звук с одного близнеца на другого.
– Это на самом деле их сердца? – шепчет Майя.
– Да. Слышите, как быстро они бьются?
Я слушаю стук сердец, и внутри меня растет тишина. Я сижу на стуле, не шевелясь, не дыша, ни о чем не думая.
– Разве это не прекрасно, – шепчет медсестра.
– Это прекрасно, – говорит Майя.
Она плачет.
Подрагивающие ручонки, ножки, пинающие живот. Мне хочется сидеть так без конца и смотреть на них, сидеть тут вечность и еще одну вечность, слушая стук их сердечек. Я тоже плачу.
Стук сердец наших детей.
15
Я иду через площадь с пакетами, полными продуктов. Майя подробнейшим образом проинструктировала меня, что купить. Теперь это входит в мои обязанности – покупать еду, ходить по магазинам, отряхивать снег с обуви при входе в них. Продавщицы приветливо здороваются со мной, спрашивают, как поживает живот Майи, интересуются, не тянет ли ее на что-нибудь эдакое – соленые корнишончики, оливки, бифштекс с кровью. Мне нравится идти через площадь в магазин, покупать хорошие продукты.