Он хотел сказать Марианне, что все понимает. Пусть его чуть было не убило сознание того, что она ушла без всяких объяснений. Но потом он понял. Сорок один год брака нельзя изгнать из памяти двумя ночами любви и ласк. Эта женщина всеми силами освобождалась от прежней жизни, но та вцепилась в нее и не хотела отпускать.
Да и как же иначе?
У нее было больше мужества, чем у всех, кого Янну доводилось встречать до сих пор; она вошла в чужой, незнакомый мир, вооруженная только своей волей. Она победила собственное желание умереть.
Но под этим непроницаемым панцирем таилась и другая Марианна. Уязвимая. Раненая. Воительница, которая получила тяжелые ранения и может умереть, если они снова вскроются.
А этот человек, ее муж, выступив по телевидению, вторгся прямо ей в душу, так что все ее рубцы начали кровоточить.
Янн это понял. Но сейчас она его обнимала, и это потрясло его во второй раз.
Подчеркивая каждое слово, он прошептал ей в ухо тоном, не терпящим возражений и не молящим о снисхождении:
— Сегодня ночью я буду спать с тобой. И все остальные ночи, которые мне еще отпущены, тоже.
Она подняла на него глаза:
— А зачем ждать ночи?
Они поехали на остров Рагене, на северной оконечности пляжа Таити, острова, до которого в отлив можно было дойти пешком. Там Марианна с Янном занимались любовью, пока не настал прилив. Они пребывали на острове, известном им одним.
Позже, глядя на катящиеся волны, разбивающиеся о скалы, Янн спросил:
— Ты когда-нибудь дашь знать своему мужу, что ты жива? Скажешь, что больше не вернешься? Что хочешь свободы — для меня и для себя.
Марианна помолчала.
— Да, — сказала она наконец. — Когда-нибудь скажу.
Колетт переехала к Сидони. Чтобы любить и снова быть любимой. Осознавая, что ее любви не суждено продлиться долго, Колетт впервые в жизни ощущала полноту бытия. У нее было все, чего она желала. И это «все» всегда было рядом, просто она об этом не догадывалась. Это была любовь к женщинам.
Спустя неделю после того, как Колетт к ней переехала, Сидони попросила отвезти ее к камням, прикоснуться к которым она хотела всю жизнь. В Стонхендж. К бродячим камням Долины Смерти. В магические дворцы Мальты и к жертвенникам Палестины.
Врач запретил Сидони путешествовать. Колетт пришла в ярость, Колетт упрашивала, он был неумолим, говорил о скорой смерти от истощения, и Колетт смирилась.
В последнее время все изменилось. Словно спящий водоворот уходящих дней пробудился и с новой силой обрушил на жертвы удары судьбы, стремясь наверстать безвозвратно упущенное за время своего сна прошлое.