Пока вокруг них царило лето, пока август озарял Финистер сияющим светом, пока число туристов росло день ото дня, их жизни брали курс на новые цели.
Когда Марианна не работала в гостинице или у Гуашонов, она поднималась еще до рассвета и ехала на пляж играть на аккордеоне и вслушиваться в голос моря, которое открывало ей свои тайны, что были древнее стоячих камней. В свободные дни и вечера она встречалась с Янном и по мере возможности навещала Сидони и Колетт. В объятиях Марианны скульпторша обретала покой.
Марианна поведала Сидони то, что втайне нашептали ей одной море и его владычица Нимуэ: что жизнь и смерть подобны воде и что ничто не исчезает безвозвратно. Ее душа, словно ручей, потечет по иному миру и в другое время, в другом месте найдет сосуд, в который и вольется. Так судьба зачерпывает души из одного вместилища и переносит в другое.
Однажды вечером Колетт и Сидони внезапно исчезли. Спустя неделю Колетт позвонила с Мальты: «Живешь и в любом случае всегда рискуешь умереть. Так что сначала стоит пожить, n’est-ce pas?»[149]
Они просто сели в машину и поехали. Провели несколько дней в Париже у детей Сидони, зная, что она их больше не увидит.
Сидони настояла на таком прощании: она не хотела, чтобы дети стали свидетелями ее ухода. Зато хотела сказать им, как любит их, как гордится ими, и в Париже они устроили праздник, и веселились три дня, а потом отправились к самым красивым камням в мире.
Начиная с двадцатого августа оккупационные войска стали постепенно покидать завоеванную территорию: французские туристы завершали каникулы в Бретани, напоследок празднуя полюбившийся fest-noz, и возвращались к себе в Париж, в Прованс, в холодные города, вглубь страны — и начинали мечтать о следующем лете в Финистере.
— С ума сойти, — говорили они, — таких рыбных блюд больше нигде не найти! А какие наряды местные надевают на Filets Bleus — праздник Синих Сетей в Конкарно! А morgana — экологически чистое пиво из пивоварни «Ланселот»? А этот pardon — церковная процессия, когда они нахлобучивают эти свои старинные чепцы и шляпы и просят у каждого встречного и поперечного простить им грехи? Как в Средневековье!
До этой даты за одну ночь можно было посетить несколько праздников: в любой деревне, что побольше, вас приглашали потанцевать прямо на улице, которую ради такого случая покрывали деревянным настилом. Танцевать гавот мог каждый: чем шире круг, тем больше удовольствия и тем тише становилось потом в лесах и в темных уголках, когда случайные любовники старались не стонать слишком громко.