— Что случилось? — тихо спросила Марианна у девочки. — Ты не хочешь? Жизнь прекрасна, ты будешь любить, и тебя будут любить, ты научишься смеяться…
— Я опоздала? — В кухню ворвалась Грета в кокетливой рубашечке, поверх которой она набросила тельняшку и куртку Симона.
— Ребенок не закричал, а у меня все руки заняты, некому перевязать пуповину.
— Что с моим ребенком? ЧТО С МОИМ РЕБЕНКОМ?
Клодин укусила Лотара за руку, и он в испуге ее выпустил.
— Надо же, герои тут собрались, — промурлыкала Грета и нежно ущипнула младенца за ушко.
Ребенок не закричал.
Клодин безумным взором уставилась на Марианну. Она приподнялась на локтях, и из ее лона хлынул поток крови и околоплодных вод.
Грета тотчас же подняла повыше пуповину и надавила на пупок Клодин. Взгляд Марианны упал на камешек Сидони. Она схватила его, разжала крошечный кулачок малышки и осторожно втолкнула его в ладошку. Марианна почувствовала, как в маленьком тельце что-то сильно, но беззвучно напряглось и расслабилось, наконец высвобождаясь, вроде недавних всполохов на небе. «Сидони? — вопросила Марианна. — Это ты?»
Легкие девочки наполнились воздухом, щечки окрасились румянцем, и внезапно она издала громкий, ликующий крик.
За окном прогрохотал мощный раскат грома.
Мужчины облегченно рассмеялись, а Марианна приложила девочку к материнской груди. Молодая француженка нежно ее обняла, а во взгляде ее читались удивление, благодарность и стыд.
Грета сорвала бантик со своей ночной рубашки и в двух местах перевязала им пуповину, пока Марианна перерезала стерильными перевязочными ножницами питающий младенца канатик. Завтра она зароет пуповину под цветущим кустом. На всякий случай.
Лицо Клодин постепенно порозовело, и Марианна встала, чтобы подать ей стакан холодной воды, пока Грета останавливала кровь при помощи зажима для пуповины. Внезапно Марианна ощутила бесконечную усталость. Событий одного этого дня вполне хватило бы и на несколько лет. Богини показали ей, что жизнь и смерть могут случиться в один день и зачастую их трудно отличить друг от друга.
В кухню вбежала бригада санитаров. Наконец-то!
Марианна взяла рюмку коньяка, выпила половину, а половину протянула Грете. Та выпила остаток.
Марианна посмотрела на Лотара и перевела взгляд на Янна. Оба они стояли с таким видом, словно чего-то от нее ждут.
Янн первым вышел из оцепенения, надел куртку поверх майки, нежно поцеловал Марианну в лоб и прошептал: «Je t’aime».
Лотар снял галстук, расстегнул воротник рубашки и спросил:
— Мне уйти? И больше не возвращаться?
— Как будто именно сейчас это важно! — проворчала Грета так тихо, что почти никто ее не слышал.