Не было Янна.
Не было Сидони. «И никогда больше не будет».
Марианна прижала руки к глазам. Остальные этого еще не знали. Еще не знали, что Сидони никогда больше не придет в понедельничный клуб пенсионеров в Кердрюке.
Отняв руки от лица, Марианна увидела, что ей машет Женевьев, другой рукой обвившая Алена, который, в свою очередь, крепко прижимал к себе подругу.
Женевьев указала ей место посреди длинного стола; все остальные к этому времени уже расселись. Монахини. Кердрюкские пенсионеры. Влюбленный повар. Грета. Туристы, которые обнаружили, что больше не представляют себе каникул без этой гавани. Не хватало только самой красивой девушки в деревне, Янна и парикмахерши Мариклод. Женевьев снова поманила ее, призывая спуститься.
«Неужели это мое место?»
Она обвела взглядом всех этих чудесных людей.
Кто-то постучал в дверь. Вошел Лотар и стал за ее спиной.
— Марианна… — начал он. — Я… хочу попросить у тебя прощения. Пожалуйста, дай мне еще один шанс. Или… ты хочешь остаться здесь?
Марианна посмотрела вниз, на набережную. Ей не подобало быть среди этих необычайных, дружелюбных людей, — не место ей здесь. Не Марианне Ланц, в замужестве Мессман, из Целле. Не той женщине, что читала выуженные из мусорных контейнеров журналы и ела просроченные продукты. Не той женщине, которая ничего не добилась в жизни. Лишь создавала видимость.
Она только вообразила, что она — что-то особенное; но она за шестьдесят последних лет ничуть не изменилась.
Лотар был ее жизнью. И, приехав сюда, напомнил ей, кто она такая, откуда и какой останется, как бы ярко она ни красилась и ни кокетничала напропалую на сценах. Все, что она здесь пережила, было видимостью, притворством.
Она вырвала у судьбы немного счастья; больше ей не было отмерено. Ей не подобало жить на этой земле, любить человека с глазами как море, занимать место среди этих чудесных людей, которые во всем, во всем ее превосходили.
— Спускайтесь! А то мы, пока вас ждем, умрем от голода! — крикнул Ален.
Марианна медленно причесалась, надела белое платье, пополоскала рот и пощипала себя за щеки, вместо того чтобы подкрасить губы и наложить румяна, как обычно делала в последние недели.
Незнакомка, из зеркала взглянувшая на нее, не улыбалась. Она былая седая, с пустыми глазами.
— Я — это не ты. А ты умерла, — сказала Марианна.
«Я жила ровно столько, сколько тебе хотелось», — словно говорила ей незнакомка, которую она приняла за себя саму.
За ее спиной возник Лотар и сказал, глядя прямо в зеркало, прямо ей в глаза:
— Я тебя люблю. Выходи за меня снова.
Когда они подходили к столу, Жанреми поднялся с бокалом игристого вина в руке: