Вы добились славы и успеха как автор книг по эротике под псевдонимом Анна Вест. «Музыка лунного света» — роман совершенно иного типа. Как вы решили его написать?
«Музыка лунного света» — мой «четырехсполовинный» роман (половинка — это шестидесятистраничная детективная повесть, остальные три — детектив, триллер в жанре «сайенс-фикшн» и роман о сумеречных сторонах красоты), и он значит для меня больше, чем прочие. На протяжении последних четырнадцати лет, со дня появления на свет Анны Вест, было не так-то легко вопреки обстоятельствам писать и беллетристику, просто потому, что между повседневными хлопотами и очередной популярной книгой Анны Вест не найти время, чтобы придумать большую историю. И еще: не хватало жизненных впечатлений, самой «материи», «вещества» жизни, чтобы придать этой книге нужный вес и глубину. Может быть, мне просто надо было стать старше? Самой почувствовать, каково это — заново начать «с нуля»? Обрести собственное «я»?
Главная героиня «Музыки лунного света» — шестидесятилетняя женщина. Как вы смогли увидеть мир ее глазами, почувствовать то же, что и она, ведь вы значительно моложе?
Чувства не стареют. Сомнения, надежды, желания, комплексы, преданность, неуверенность, страх смерти — они не стареют и потому известны и тем, кто моложе героини, например мне. Если же говорить о телесных ощущениях, которые женщина может испытывать, перешагнув сорокалетний, пятидесятилетний, шестидесятилетний рубеж, то тут я внимательно слушала. Еще в детстве то, о чем говорили пожилые женщины, и то, о чем они молчали, но что красноречиво передавали жестами, мимикой, взглядом, казалось мне куда интереснее того, что занимало моих сверстниц. И в их речах, и в их молчании была жизнь, нескончаемый опыт жизни, мыслей, мечтаний, знания.
Пожилые люди ближе мне, чем ровесники; иногда даже ближе меня самой.
Существуют ли реальные прототипы героев этой книги?
И да, и нет. У Марианны лицо всех немолодых женщин, которых я видела, с которыми говорила, которых обнимала или за которыми хотя бы минутку наблюдала издали. Это старушка из гамбургского района Хорн, которая выуживает из мусорного контейнера журнал и выцарапывает оттуда пробник духов. Это женщины, которых я обслуживала, работая официанткой, и улыбка которых становилась тем прекраснее, чем дольше я для них хлопотала. Это женщина, которая не помнит, кто она такая; в больничной постели на курорте я растирала ее французской водкой, а она пыталась пожать мне руку. Это мои бабушки и женщины где-то в последних эшелонах любого семейного предприятия.