— Или секретный центр, — осознавая глубину маячившей впереди пропасти, бросил Богдан.
— Или секретный центр, — покладисто согласился Михеич. — И ещё, друг мой, мне очень не нравится вот эта унифицированная форма.
— А что с ней не так?
— С ней всё так. Я хороший кладовщик, снабженец и материаловед и с опытом и постановкой дел у каас знакомился в гипнокапсуле не зря. Так у «пятидесятников» обозначается подопытный материал.
— И? Не тяни кота за сам понимаешь что, Михеич!
— Люди. Роух. Это они обозначены животными. Сто тридцать две особи и девяносто семь шкур соответственно. Тысяча двести криокапсул готового «продукта» на основе ДНК людей и здесь непонятное обозначение.
Богдан догадывался о чём, точнее, о ком речь. Антропоморфные твари с внешним хитиновым скелетом. Смертельно опасный противник, а если это дело поставили на поток…
— Пустота безбрежная! Маточные репликаторы! — непроизвольно вырвалось у Северова.
— Мы разворошили шершинное гнездо, Шак. Эти обязательно спросят, кто посмел влезть грязными ногами в их вотчину, и придут за возмещением ущерба.
— Всё ещё хуже, чем ты думаешь, Михеич! Не буду распространяться, но мне довелось познакомиться с «продуктом» центра и не скажу, что знакомство оказалось из приятных. Чуть с душой не распрощался. И…
— И?
— И это не пираты, хотя последние выступают в роли прикрытия.
— Ты упускаешь из вида аффилированные компании каас и недавние внезапные ревизии.
— Спасибо за напоминание. А паззл-то складывается, Михеич!
— Не скажу, что я этому обрадовался. Пираты — это полбеды, но мы пронюхали о военных разработках. Жди беды, Шак, вскоре нас пощупают за вымя.
Михеич скопировал информацию на отдельный носитель и передал обе иглы Богдану.
— Делать что будешь?
— Пойду сдаваться и писать докладную.
— Иди. Могу я? — снабженец упёрся в начальство молитвенным взором.
— Можешь, от бутылки водки тебя не развезёт, но нервы подлечишь.
— И на том спасибо.
— Спасибо не булькает.
— Понял. Сделаю.
Запершись у себя в каюте и глядя на бутылку марочного коньяка, протащенного на станцию ушлым сыном холодного севера и жаркого юга, Богдан никак не мог заставить себя приступить к составлению рапорта. В конце-концов, плюнув на всё, он написал как есть, зашифровал и отправил документ по персональному закрытому каналу связи. Откинувшись на спинку кресла, он только собрался заказать у бытавтоматики кофе, который планировал обильно сдобрить изъятым напитком, как над столешницей вспыхнула красная нить входящего вызова.
— Северов на связи.
Нитка мигнула и развернулась в плоский голографический экран. На той стороне изображения сидел в кресле взволнованный Костик Маланов: