— Так, народ, — символически пригубив коньяк, Богдан поставил стаканчик на столешницу, — отбой в двадцать три ноль-ноль по внутрикорабельному времени. Не засиживаемся, план с нас никто не снимал, завтра на работу. Дежурные вахты не забываем о меддиагностике, если кто договорится поменяться сменами, не забываем известить нарядчика. У меня всё, хорошо посидеть, ребята. Паршин, остаёшься за старшего, проследи тут…
Кивнув набившемуся в кают-компанию персоналу, Северов покинул празднество. Сейчас он хотел одного — упасть и забыться. Всё же не каждый день выдаётся сидеть на ядерной бомбе с запущенным часовым механизмом. Нервов такое времяпровождение съедает вагон и сто маленьких тележек. С каким бы удовольствием он распластался на кровати, эх, мечты-мечты.
— Шеф!
Дружеский, с ноткой искреннего беспокойства, шлепок вырвал Богдана из страны грёз. Только в этот момент до Северова дошло, то Михаил Шкарпетко не первую минуту пытается достучаться до его разума.
— А?! Извини, задумался.
— Бувает, — с ударением на «у» вместо положенной «ы», пророкотал Михаил. — Шеф, мы тут баньку в третьем отсеке намедни по-тихому соорудили. Хорошая банька, с парной-каменкой, я веничков настоящих оказией с Лели притащил. Берёзовых! — уроки искушения у Шкарпетко не поленился взять бы сам дьявол, настолько завлекательно прозвучали слова про баню и веники.
— Венички, — Богдан мечтательно прикрыл глаза. — Умеешь ты уговаривать. Погодь, за полотенцем зайду.
— Шеф, — проникновенно ответил Михаил, — всё есть, никуда заходить не надо. Пить никто не собирается, что мы, без понятия что ли? Для души посидеть охота, у нас всё чин чинарём! Толик Бурлаков даже квас из хлебных корочек настоял у охладителей.
— Душу не продаю! — шутливо отмахнулся Богдан, не зная, толи наказывать мужиков, толи премировать. Надо же, извернулись хитрецы! Зазвав начальника участка в баню, механики одним только его посещением подпольного, прошляпанного прямо под носом заведения, придавали ему законную легитимность. Чувствуется рука опытного психолога.
— Ага-ага, — глубокомысленно покивал Шкарпетко, дьявольски ухмыляясь во все тридцать два. Записной хитрец сразу уловил, что задумка прокатила и общее добро от грозного начальства получено.
— Веди уже, Сусанин. И, Миша, на будущее, я разумное и доброе не запрещаю, но в известность, будьте добры…, - грозно сверкнув глазами, отнюдь не шутливым тоном закончил Северов.
Тут только отпусти вожжи, мигом на шею сядут. Иногда инициатива и самодеятельность снизу «оченьно пользительны» для дела и общего психологического климата в коллективе, а иногда дурь, истекающую из рядов подчинённых, следует давить в зародыше, выпалывать на корню. Благо баня оказалась начинанием из первого списка. Шкарпетко приложил руку к груди напротив сердца. Поза и лицо кающегося механика как бы говорили, что «никогда больше». Хотелось верить. Впрочем, держать руку на пульсе ему никто не мешает.