— А как ваши успехи, господин комиссар? Поймали вы своего Леодегранса?
Толстяк смешно сморщил нос:
— Кого, простите?
— Ой, не делайте вид, будто не понимаете! — Я рассердилась. — Все давно уже догадались, зачем вы приехали в «Шварцберг»!
Лицо толстяка дрогнуло и сделалось цвета фисташкового мороженого.
— Так вот, можете не трудиться, этого международного жулика здесь точно нет! — с торжеством проговорила я.
— Извините, мне нужно принять лекарство, — пробормотал Розенблюм, отошел в сторонку и изрядно приложился к своей бутылочке. Вид у комиссара и вправду сделался нездоровый. Наверное, высота и разреженный воздух плохо влияют на самочувствие толстяка.
Меня поразило, как спокойно гости «Шварцберга» восприняли информацию о том, что мы отрезаны от мира в этом краю снегов. Обычно я не склонна волноваться по пустякам, но мало ли что может случиться? А если Розенблюм действительно болен? Что, если у него случится сердечный приступ? А вдруг кто-то ногу сломает?
Допустим, смерть от голода нам не грозит. Одних припасов в кладовой Гримальди хватит до конца зимы. А если уж совсем прижмет, придется заняться людоедством. Только госпожи Фаринелли хватило бы до мая… тут я поймала себя на нервном смехе и поняла, что надо собраться и взять себя в руки.
Неужели только я одна вижу, что в «Шварцберге» творится что-то непонятное?
Я вернулась в отель. Нужно срочно связаться с кем-то и сообщить, что мы замурованы в этих снегах! Вот только кому? Полиции? Но полиция уже наверняка в курсе — комиссар Розенблюм первым делом должен был доложить, почему не явился на службу сегодня утром. Это, конечно, при условии, что толстяк и в самом деле полицейский. После находки портфеля, набитого деньгами, я в этом вовсе не уверена.
Может быть, я напрасно нагнетаю панику? Может, комиссар прав и в здешних краях это дело обычное? Ну подумаешь, вышла из строя опора и почти двадцать человек оказались заперты в отеле? Рано или поздно нас спасут, а пока напитки за счет заведения.
Надо поговорить с хозяином, вот что! Он точно знает, когда пора начинать паниковать. Пусть Гримальди развеет мои подозрения. Пусть успокоит мои расшалившиеся нервы.
В холле хозяина не было. Я знала, что его комната находится на первом этаже, по соседству с конторой. Я подошла и подняла руку, чтобы постучать, но тут дверь приоткрылась, и из комнаты выскользнул один из арийцев — кажется, тот, что приехал из Австралии. Увидев меня, мужчина попытался укрыться за дверью, но прятаться было поздновато.
Я поздоровалась. «Ариец» смерил меня неприятным взглядом и пробормотал нечто неразборчивое. Сочтя, что это сойдет за приветствие, я поинтересовалась, у себя ли господин Гримальди. Австралиец отрицательно мотнул белокурой головой. Я изумленно уставилась на красавчика.