— Потом я отказала ему, и он пристроил твои песни в другом месте.
— Правильно.
— Но это не объясняет появление во время пожара таинственного третьего человека. Ты не отрицал его существования, и ты не можешь сказать, что Сэм сам рассек себе голову. У него на лбу остался длинный шрам.
Я покачал головой:
— Эту часть головоломки, наверное, мне никогда не узнать. Возможно, что был кто-то третий, но я не могу это доказать. Иногда во сне я вижу мужчину, завернутого в одеяло и бегущего через огонь. Бегущего ко мне. Но я не могу шевельнуться, и пламя лижет мою шею. Я не могу дышать, а потому прихожу в себя и давлюсь от мокрого одеяла, налипшего на лицо.
Фрагменты пережитого мною заполняли память Делии.
— Значит… не было никаких денег? И драгоценностей? С самого начала дело было… в твоих песнях?
Ее глаза искали мой взгляд.
— И в тебе.
— Пока я не отказала ему.
— Да.
Правда тронула сердце Делии и вызвала слезы, которые она сдерживала долгие годы.
— Позволь мне сказать тебе кое-что еще, — продолжил я. — В той самой записной книжке было семнадцать песен. А поскольку я навострился в использовании Нэшвиллской системы счисления, Сэм не нуждался в моем исполнении, чтобы понять, как они звучали. Я сделал всю тяжелую работу. Потом ты отказала ему, и он двинулся дальше, раздав мои песни четырем разным певицам, которые превратили их в двенадцать хитов и пять платиновых альбомов.
Делия повернулась ко мне.
— И ты не мог доказать, что они принадлежат тебе.
— Я не мог играть. Не мог петь. Не мог оспорить право собственности. — Я помедлил. — Мне казалось, что если я уйду тихо, Сэм возьмет эти песни и превратит их в три или четыре полноценные записи для тебя. Закрепит твою карьеру на следующие десять или пятнадцать лет, если он такой умный. А он был умным. Я лежал на больничной койке и знал, что моим лучшим решением будет убраться с дороги. Поэтому я тихо уехал. Прошел год, потом другой. Я слышал свои песни по радио, но их исполняла не ты. Тогда было уже слишком поздно.
Делия уставилась перед собой. Еще одна частица правды нашла свое место.
— Ты написал семнадцать хитов, а их исполнили пять певиц?
Я промолчал.
— Но ты ни разу не связался со мной.
— А ты бы мне поверила?
— В то время, пожалуй, нет. — Она застыла. — Но это не объясняет твое двадцатилетнее молчание. Двадцать лет, Купер. Это долгий срок для любви.
Время пришло.
— Ди, когда Сэм выстрелил в меня, пуля вошла в мою печень. Хорошая новость в том, что печень может восстанавливаться. Плохая — пуля прошлась внутри, как летучая бритва. Когда врачи достали ее, все плохое уже случилось. Образовалось большое количество рубцовой ткани. В таких случаях печень считает, что ее изнасиловали, и отвечает циррозом. Даже мои первые анализы в клинике говорили об этом, не говоря об остальных.