Снаружи я слышал аплодисменты, сопровождаемые голосом Делии, говорившей в микрофон:
— Друзья, у меня плохие новости. Моя группа застряла посреди метели где-то в окрестностях Денвера. Продюсер предлагает отменить представление.
Раздался громкий свист и неодобрительные выкрики, в которых упоминалась мать продюсера и то, как ему следует поступить с собой. Делия рассмеялась:
— Я передам ему ваши слова.
Зрители перестали кричать, но свист продолжался, а некоторые захлопали.
— Поэтому сегодня мы сделаем нечто другое.
Почувствовав, что еще не все потеряно, люди громко зааплодировали.
— Если вы сможете это вынести, мы проведем концерт только под аккомпанемент пианино, гитары и наших голосов. Так что, если мы начнем фальшивить, вы будете слышать все наши ошибки.
Смех и аплодисменты.
Биг-Биг вошел в туалет и увидел меня с пустой бутылочкой в одной руке и коробкой от таблеток в другой. Он приподнял бровь.
— Ты понимаешь, что делаешь?
— Нет. — Я бросил все в мусорное ведро и начал смывать кровь с рук. Закончив, я повернулся к нему.
— Мне нужна помощь.
— Тебе нужно быть в постели.
Я нахмурился.
— Думаешь, от этого будет польза?
— Нет, но так мне было бы спокойнее. И я не чувствовал бы себя таким беспомощным.
— Если ты хочешь помочь мне…
Глаза Биг-Бига увлажнились, когда я рассказал ему о своей договоренности с юристом и о том, как я бы хотел, чтобы он позаботился обо всем. Чтобы Мэри получила все необходимое. Чтобы Фрэнк узнал, кем был его босс. Еще нужно навестить Джубала и его мать и отвезти ему одну из моих гитар. И время от времени проверять, как идут дела у Делии.
— Если произойдет то, о чем я думаю… не позволяй Делии видеть это, — наконец сказал я. — Это будет неприглядное зрелище.
— А зрители?
— Просто вытащи меня со сцены.
Он посмотрел в сторону, покачал головой, признавая поражение, потом кивнул. Его голос, тихий и глубокий, проник в мою душу:
— Купер…
Я повернулся. На его лице играл бронзовый румянец.
— Сэр?
— Я уже бывал здесь.
Я улыбнулся.
— Хорошее было время, да?
— Да, для всех нас. — Он вытер лицо носовым платком и добавил: — Я должен тебе кое-что сказать. Кое-что, о чем тебе уже давно следовало бы знать.
Он сунул руку в карман и достал конверт.
— Прошло три, может быть, четыре года после твоего отъезда. Здесь все было тихо. Твой отец постарел и перестал проповедовать. Однажды вечером мы слушали радио и пили кофе, как обычно. Потом мы услышали голос, шепчущий в микрофон. Голос сказал: «Просто возьми мои слова и пой их». Он сразу же понял, что это ты. Так и не допил свой кофе. Он поехал в Нэшвилл…