Пока она говорила, я рассматривал ее. Он сняла бандажную повязку. Ее рука была еще припухшей, но синяк стал уже темно-лиловым. Между тем круги под глазами исчезли, и в них снова теплился свет.
— Мне очень жаль… Я узнала расписание автобусов. Могу я попросить тебя, чтобы ты подбросил меня до автобусной станции?
Мое сердце испытало чувство, которое оно не испытывало уже очень долгое время. Пожалуй, самым близким словом для его описания было «боль». Я отложил Джимми и надел ботинки.
— Разумеется.
Она смотрела на Джимми, сдвинув брови. Когда она прикоснулась кончиком мизинца к дырке от пули, я снова увидел, как вопрос вертится у нее на языке. Должно быть, она передумала, потому что сказала лишь:
— Я быстро приму душ.
Когда она вернулась из душа с влажными волосами и благоухая мылом, я положил в карман ключи от джипа.
— Готова?
На ней была ее одежда и полупустой рюкзак.
— Да.
Мысль о том, что она приедет в Миссисипи без инструмента, не давала мне покоя.
— У тебя есть еще три минуты? Хочу тебе кое-что показать.
На ее лице появилось умоляющее выражение, которое я не знал как истолковать.
— Да, конечно.
Рядом с кухней находилась тяжелая деревянная дверь с тремя замками. Я отпер все три, включил свет и распахнул дверь.
— Когда мы с тобой познакомились, я не мог оторвать руки от твоей гитары. — Я рассмеялся. — С тех пор не так уж много изменилось.
Она вошла в комнату, словно в больничную палату; движения ее челюсти и бровей находилось в противофазе. Она начала считать, поводя пальцем вверх-вниз от одной стойки к другой.
— У тебя шестьдесят четыре гитары? — спросила она, когда закончила.
Количество удивило меня самого. Это звучало впечатляюще.
— Даже сам не знаю, как так получилось…
Она огляделась по сторонам и пробормотала себе под нос:
— У тебя их так много, что ты сбился со счета.
Я обшил комнату панелями из западного красного кедра и установил осушитель воздуха. Он автоматически включался, если влажность превышала 50 процентов, но с учетом аридного климата это случалось не часто.
Делия двинулась по комнате, прикасаясь к каждой гитаре. Тут были «Мартины», «Макферсоны», «Гибсоны», несколько «Коллингзов», «Тейлоров» и другие. Она выглядела искренне потрясенной.
— Это прекраснейшая коллекция, какую мне приходилось видеть. Ты настоящий гитарный скопидом.
— Меня называли по-разному, но это новое прозвище. — Я отошел в сторону, пока она продолжала расхаживать между рядами. Гитары висели на стойках одна над другой, как одежда в прачечной.
— Если я играю слитно, ничто не сравнится с «Макферсоном». Знаешь, как говорят: ты можешь взять аккорд, сходить на ланч, а когда вернешься, гитара еще будет звенеть. Гармоническое совершенство. Но иногда мне нужно, чтобы нота затихала, а не продолжала звучать, так что если я пощипываю струны или играю перебором, ответ зависит от того, какой сегодня день недели. — Я пожал плечами. — Трудно превзойти D-28 или D-35.