Однажды вечером, когда он вернулся с влажными, покрасневшими глазами, я спросил его:
— Папа, что это за песня?
Он налил себе кофе, и мы уселись на крыльце, где он положил ноги на перила. Перед нами раскинулся штат Колорадо. Глядя на запад, в двухстах милях от нас, я видел горные хребты.
Несколько минут отец молчал.
— Слепой арфист О’Коэн написал эту мелодию в Ирландии в шестнадцатом или семнадцатом веке, — начал он. — Прошло двести лет, пока один бродячий скрипач не исполнил ее на английской улице. История не сохранила имени этого скрипача, но коллекционер музыки по имени Джейн Росс услышала ее, положила на ноты и опубликовала ее. Она называется «Жалоба О’Коэна». На какое-то время о ней все забыли, пока семья Уизерли не приехала из Англии в эти самые горы в поисках серебра.
Отец сделал широкий жест вокруг себя.
— Большая часть серебряной лихорадки происходила в этих местах, которые ты можешь видеть отсюда, поэтому мне нравится думать, что последующие события были как-то связаны с этими горами. Твоя мама определенно так думала. — Отец отхлебнул кофе. — Тут все немного сложно, но ирландка по имени Джесс Уизерли исполнила эту мелодию для своего шурина Фреда, который вроде как был композитором-песенником. За свою жизнь он написал и опубликовал около тысячи пятисот песен. За несколько лет до того он написал одну песню, но так и не смог подобрать нужную мелодию для нее. Где-то в 1911 или 1912 году Джесс исполнила эту мелодию для Фреда. Он немного переписал стихи, подстраивая их под музыкальный ритм, и опубликовал ту песню, которую ты слышишь.
Мы в молчании смотрели на облака, проплывающие над вершинами гор.
— На мой ограниченный взгляд, это, наверное, лучшая баллада из когда-либо написанных. В восходящих и нисходящих тактах мелодии происходит нечто, что обращается к нам на более глубоком уровне, чем мышление. Эту вещь исполняли на похоронах президента Кеннеди, а потом записывали самые разные люди, от Джуди Гарленд и Бинга Кросби до Джонни Кэша. — Отец улыбнулся. — Элвис сказал, что она написана ангелами и что он хочет, чтобы ее играли на его похоронах. Наверное, ты этого не помнишь, но в ту ночь, когда умерла твоя мама, она попросила меня сесть рядом с ней на больничной кровати. Она обняла тебя и пела колыбельную, пока ты не заснул у нее на руках. — Отец надолго замолчал. — Я сидел рядом с кроватью и пытался слушать. Поэтому теперь… — он указал на ясеневую рощу, — теперь я иногда хожу туда, чтобы вспоминать…
Я подождал минуту-другую и спросил:
— Ты научишь меня этой песне?