Я думала, мне много чего не понравится в здешней жизни – перебор со спортом, отстойная кормежка, все эти мероприятия на свежем воздухе, – но чего я не учла, так это того, что все время придется быть на виду. Как бывает, когда тебе надо по-большому и приходится ждать, когда вокруг никого не будет. Или когда хочешь выдавить прыщ. А здесь все слишком открыто.
Я привыкла к моей широченной, как мир, двуспальной кровати, где можно разложить что я хочу и где хочу – ноутбук, книги, журналы, тарелки, чистое белье, которое все равно потом придется убрать… А эту узкую койку я видеть не могу. Как в тюрьме (наверное). Каждый раз просыпаюсь, поворачиваясь во сне и натыкаясь на стену. Еще есть паршивый узкий шкафчик для одежды и большой общий шкаф для обуви и рюкзаков.
Встроенные полки за кроватью – единственная территория, которая по-настоящему моя. На моей полке три окатанных морем стеклышка. Три ракушки. Мой айпод. Книги. Фото нашей семьи. Мое фото с мамой, которое сделала Биб. И цветы – это маме пришло в голову дать мне с собой вазочку. Я думала, это как-то глупо, а оказалось, что здорово. Вдобавок я захватила плакат с Тейлором Китчем, чтобы каждый вечер желать ему спокойной ночи.
После того, как все несколько месяцев психовали, гадая, кого где поселят, распределение по корпусам прошло гладко. Мы попали в корпус «Беннетт». С нами новенькая – Лу. Она до сих пор не разговаривает и никем не интересуется. На лице у нее написана то скука вообще, то какая-нибудь конкретная скука. Она возится со своим фотоаппаратом. Потом убирает его и начинает сосредоточенно катать шарики из голубой замазки, при помощи которой клеят на стену плакаты. Определенно социопатка. Может, даже с приветом.
Холли занимается ногтями, включив на айподе Сию, и время от времени фальшиво мычит, подпевает.
Пиппа читает пятикилограммовый французский Vogue и говорит, что это для домашки, biеn sûr[7].
Энни, у которой нет режима регулировки голоса, на полную громкость настаивает в ванной, что надо спасти паука, которого Элайза уговаривает ее прибить. Элайза объясняет:
– Глупая, у них же есть друзья. Они размножатся, вернутся и упадут на нас с потолка. Тебе-то хорошо, а я на верхней койке.
Пиппа переходит с Vogue на какую-то книжку про солнечные знаки, восклицая: «Божечки мои, все правильно… ужас… ни за что бы не подумала… вот-вот, именно… ну прямо как в зеркале себя вижу… упс, не тот знак… вот он, мой… божечки, а тут вообще в самую точку!»