А еще здесь можно выреветься в одиночку. К счастью. В корпусе – никаких слез. Это не девочки установили такое правило, это я сама так решила. Они-то охотно полакомились бы моей драмой и горем. Ты себе представить не можешь, какому скрупулезному анализу в нашем корпусе подвергаются все подробности личной жизни.
Школьного психолога зовут Мерилл. Мама договорилась, чтобы я ходила к ней дважды в неделю. У меня только что закончился четвертый сеанс, если считать вместе с нашим знакомством в первый день; я жульничаю по полной. Она считает, что у меня все налаживается. А у меня все идет так, как я и ожидала, то есть не очень. Скучаю по тебе. Люблю тебя.
Моя пещера неприметна, но находится у главной тропы, ведущей к территории школы с севера, так что я в курсе многих событий.
Бен бегает как заведенный. Как маньяк или машина. На пробежках он даже выглядит иначе. Сбрасывает маску. Он всецело поглощен своим занятием, сосредоточен на нем, совершенно не похож на того раскованного и беззаботного парня, каким его видят обычно. Лагерные сплетники доказывают, что их с Сибиллой тайна уже известна всем и каждому. Странная парочка, очень странная.
Но больше Майкла все равно не бегает никто. Светлая голова. Молчаливый защитник Сибиллы. В классе или на территории лагеря он всегда кажется встревоженным или растерянным, а на пробежках он свободен. Каким-то образом ухитряется убежать от самого себя. Вообще-то нам разрешается бегать только по двое, но одиночные пробежки здесь – обычное дело. Видимо, все делают так же, как мы с Элайзой: записываются бегать вдвоем, а потом расходятся каждый в свою сторону.
Пару дней назад мне пришлось… эм-м… вроде как спасти Майкла. Он уже возвращался. Обливался потом, старался на совесть. Недалеко от пещеры он остановился, и его начало выворачивать наизнанку. Не просто тошнить, а рвать от переутомления. Как будто после самой трудной марафонской дистанции, какую только можно себе представить. Выглядел он неважно.
У меня в пещере есть кое-какие припасы: печенье, вода, глюкоза в таблетках, бумажные салфетки. Как будто это самый обычный дом, только маленький и вдали от всех. Сама не знаю, зачем я вышла из укрытия. Он умирать не собирался, но я вынесла ему воды и таблетки глюкозы. Мое появление стало проблемой. Прежде всего потому, что он испугался. И, наверное, застыдился, что его застали, пока он блевал и отплевывался, потому что первым делом он извинился. Отвратительное зрелище, сказал он. Мне очень жаль, что ты вынуждена видеть все это.
Я ответила, что напрасно он беспокоится, и предложила ему то, что принесла. Он схрумкал таблетки, запил водой и спросил: я тут, случайно, не полевой госпиталь развернула? А я – забавное совпадение, как раз собираюсь после школы в медицинский. И вообще не из брезгливых. Потом добавила, что прихожу сюда почитать. Он бежал всю дорогу от ущелья Молнии, это целых десять миль. Запасы воды у него кончились на обратном пути, а он слишком разогнался для такой длинной дистанции. Своим экспертным мнением делиться с ним я не стала.