– Я знаю. Прости.
Оставшись наконец-то в одиночестве, я включаю телефон. Он моментально взрывается голосовыми и смс-сообщениями от Кэролайн, Сета, Бейли Бишоп, Кама и примерно еще от сотни других, включая Маркуса, которые уже знают о случившемся.
Бейли Бишоп плачет – поверить не может в то, что я способен на подобную мерзость по отношению к другому человеку. Кэролайн говорит все больше о себе, но вот мой брат действительно хочет знать, все ли у меня в порядке и что произошло в кабинете директора.
Сообщение Кама звучит так: «Поздравляю, принцесса. Ты выиграл. Выбери место, куда мы сможем отвезти твою выпоротую задницу, чтобы отпраздновать победу. Но только сделай одолжение, не дай до этого другой девчонке врезать тебе по заднице». После чего он смеется целую неделю.
Либби
В машине играет радио, но негромко, а отец говорит и говорит, не переставая. Когда он снова заводит речь о домашнем обучении, я отвечаю:
– Не надо за меня волноваться. Я смогу за себя постоять.
– Ты и вправду ему врезала?
– Прямо в зубы. – И тут он начинает смеяться. – Ты что, смеешься?
– По-моему, да.
– А ведь ты не должен смеяться. Ты должен выговаривать мне, что насилием никогда ничего не решишь, а потом отобрать у меня телефон или что-то в этом роде.
– Больше никому не вмазывай. И если тебе от этого полегчает, отдай мне свой телефон.
После чего продолжает смеяться.
И тут я тоже принимаюсь хохотать. Впервые за долгое время я чувствую себя нормально, как бы странно это ни звучало. Мы чувствуем себя нормально. Что наводит меня на мысли о том, что случившееся сегодня в конечном счете не так уж плохо. И, возможно, все это унижение и предстоящие общественные работы вкупе с беседами с психологом стоят этого момента.
Когда мы подъезжаем к дому, отец говорит мне:
– Не позволяй себе зацикливаться на этом парне. Не допускай, чтобы он перечеркнул то, ради чего ты так старалась и работала над собой.
– Не позволю. Завтра я встану и снова пойду в школу. – Я смотрю на цитату на кроссовке: – «Не можешь же ты перестать жить».
Джек
Дасти я обнаруживаю в его комнате, где он режется в видеоигры. На голове у него наушники, и я слышу звучащую в них музыку – группу «Джексон файв», которую он слушает лишь тогда, когда настроение у него хуже некуда.
Машу ему рукой, он наконец отрывается от экрана и одними губами спрашивает:
– Что?
Жестами показываю, чтобы он снял наушники, делая это нарочито медленно, надеясь, что он рассмеется. Брат не обращает на меня внимания.
Тогда я начинаю танцевать. Дасти не в силах устоять перед танцами. Играет песня «Порхающая зарянка», и я не могу сдержаться. Просто танцую, извиваюсь и кружусь. Я в видеоклипе. Я – Майкл Джексон в расцвете славы. Я победитель.