Либби
Перед первым уроком, когда я открываю свой шкафчик, оттуда вылетает какой-то предмет и приземляется прямо мне на ботинок. Это листок бумаги, сложенный втрое. Некоторое время я просто молча пялюсь на него, поскольку по собственному опыту знаю: листы бумаги, сложенные подобным образом, как правило, не сулят ничего хорошего.
Наконец, я поднимаю его и разворачиваю внутри шкафчика, чтобы никто не видел.
Самый Толстый Подросток Америки спасен из своего дома
Это статья из Интернета, а вот и я на размытом снимке в тот момент, когда сотрудники службы спасения катят меня по лужайке перед домом.
С другой стороны еще одна фотография, на которой крупным планом изображено мое лицо. Она сделана вчера в нашей столовой. Рядом с фото кто-то написал: «Поздравляем! По всеобщему голосованию ты теперь – самая толстая девочка-подросток в нашей школе!»
Я закрываю дверцу шкафчика и прижимаюсь лбом к холодному металлу, поскольку испытываю одновременно и жар, и головокружение, а все начинается именно таким образом. Может быть, она чувствовала то же самое, когда приехала в тот день в больницу? Может быть, для нее все тоже начиналось именно так?
Я чувствую облегчение лишь на секунду, а потом металл разогревается еще сильнее, чем моя кожа, и я пугаюсь, что могу теперь обжечься. Я сосредотачиваюсь на том, чтобы поднять голову, пока она не принимает обычное вертикальное положение. При этом сам коридор накреняется. Тогда я открываю дверцу шкафчика и концентрирую внимание на крючке для верхней одежды, на своих книгах, на этом маленьком уголке моей вселенной. И начинаю глубоко дышать.
На первом уроке Мик из Копенгагена о чем-то заговаривает со мной, но я слишком занята и не слушаю его. Я пишу заявление о том, что хочу уйти из школы.
Уважаемая директор Вассерман!
Большое Вам спасибо за предоставленную мне возможность продолжить образование. К сожалению, я не смогу обучаться в Вашей школе, поскольку тут собрано огромное количество идиотов.
Зачеркиваю последние слова и пишу:
…из-за достойной сожаления эпидемии идиотизма.
Что еще за «достойная сожаления эпидемия идиотизма?»
Я поворачиваюсь к Мику из Копенгагена:
– Как тебе больше нравится: «огромное и достойное сожаления количество идиотов» или «достойная сожаления эпидемия идиотизма»? Или, может быть, сильнее было бы сказать, что в некоем месте «собрано огромное количество идиотов»?
Он хохочет, и вокруг его глаз очерчиваются маленькие морщинки, похожие на крохотные лучики солнца.