Сет и вся компания поздравляют меня, замечая, какой же я все-таки прикольный. У меня такое ощущение, что я становлюсь почему-то все меньше и меньше. В это время к нам подходит девушка в окружении подружек, и все они выглядят для меня одинаково. У всех похожие волосы. Одинаковый блеск на губах. Одинаковая одежда. Одинаковые тела. Первая девушка заявляет:
– Почему бы тебе не выбрать кого-нибудь своего же размера, Джек Масселин? – и выливает мне на голову бутылочку низкокалорийного сока.
– Только не на волосы! – дико орет кто-то. – Куда угодно, только не на волосы!
Раздается всеобщий хохот.
Я вскакиваю со своего места, с меня капает сок, а народ аплодирует. Девушка резко удаляется, а ко мне поворачивается Кам.
– Если ты сосредоточишься только на девочках своего размера, боюсь, тебе придется ограничиться начальными классами. – С этими словами он вынимает свою флягу, отвинчивает пробку и – впервые за все время – предлагает мне выпить глоток-другой.
– Надеюсь, у тебя там апельсиновый сок, – раздается у меня за плечами женский голос.
Я смотрю на Кама, а он продолжает:
– Разумеется, миссис Чапмен. Витамин С не только играет решающую роль в нашем развитии, но еще и защищает нас от цинги.
Моника Чапмен качает Каму головой, после чего, в присутствии всех остальных, поворачивается ко мне и заявляет:
– Я только хотела убедиться в том, что с тобой все в порядке, – после чего внимательно смотрит на мою мокрую одежду и лужицу сока у моих ног.
– Все просто великолепно, спасибо.
– Я понимаю, что сегодня тебе нелегко. – Надо отдать ей должное, здесь она понижает голос, но на самом деле все получается даже еще хуже. Выходит, что она находится в каком-то сговоре со мной. Как будто у нас имеется какая-то общая тайна. – Ничто так не объединяет людей, как возможность судить о других. Но даже если мы совершаем какие-то неправильные поступки, такое осуждение зачастую получается неоправданным…
Это она говорит уже о себе, а не обо мне. Я чувствую, как сердце сжимает и рвет надвое некая невидимая резиновая лента. Не произнося ни слова, я ухожу из столовой.
Либби
Я выхожу на свежий воздух и выдыхаю все то, что в течение последнего часа сдерживала внутри себя. Ты вернулась на место преступления и выжила. Сейчас я снова могу дышать, хотя и отрывисто, и у меня кружится голова от избытка кислорода в груди и в мозгу. Для меня очень важно, чтобы кровяное давление оставалось невысоким и постоянным. Это дело жизни и смерти. Я говорю вполне серьезно. Жизни. И смерти. Потому что, возможно, все именно так и начинается: сначала поднимается давление, потом головокружение, а потом – прощай, Либби.