В груди я чувствую легкий трепет, это первый признак подкрадывающейся панической атаки.
– Джек, пригласи ее на танец, – говорит мистер Левин.
– Что?
– Ты слышал то, что я сказал.
Джек смотрит на меня, а я – на него.
– Пожалуйста, сделай это до того, как закончится песня.
Мы продолжаем стоять на своих местах. Теперь у меня взмокли ладони – это второй признак панической атаки. Дальше последует странное ощущение, будто грудь и голову сжимает огромный боа-констриктор. Постепенно все вокруг померкет и отдалится, а я сожмусь, пока не стану одного размера со всеми остальными, и буду сжиматься дальше, пока не стану такой малюсенькой, что смогу уместиться под подошвой чьего-нибудь ботинка.
Наконец мистер Левин достает пульт управления аппаратурой и нажимает на кнопку, и песня повторяется с самого начала. Все стонут.
– Я могу делать это хоть весь день. Телефон у меня заряжен полностью, и на нем найдется сколько угодно таких вот песен. Даже еще хуже, если подумать.
Я смотрю на Джека, а он продолжает смотреть на меня, и цветные огни освещают его лицо, меняя цвет глаз на зеленый, потом на карий, потом на синий и на золотой, словно он превратился в хамелеона и теперь сам меняет цвета.
Он протягивает мне руку. Я беру ее. Потому что мы вынуждены так поступить. Вот уж совсем не так я представляла себе свой первый школьный танец.
Мы неуклюже переплетаем руки и стараемся встать как можно дальше друг от друга, как будто между нами расположилась длиннющая линейка, вернее, даже шест, который измеряет это расстояние. Мы шаркаем ногами, перемещаясь взад-вперед, как будто выточены из дерева. При этом мы смотрим на потолок, на пол, на стены, на других ребят. Да куда угодно, только не друг на друга.
Песня становится еще отвратительнее, а цветные блики вертятся и пульсируют, при этом его глаза сверкают зеленым-карим-синим-золотым огнем, и я неожиданно вспоминаю про свои ладони. Ну, про то, какие они потные. Я почти слышу, как Джек Масселин возвращается к своим приятелям и рассказывает им о моих потных ладошках и каково это вообще – танцевать с жирной девчонкой.
Джек говорит:
– Теперь я могу навсегда возненавидеть школьные танцы.
Первой моей мыслью является то, что он имеет в виду меня или, может быть, мои влажные руки, поэтому выдаю:
– Ну, для меня это тоже не самое лучшее времяпрепровождение.
– Я имел в виду совсем не то, что все это происходит из-за тебя. Хотя твои слова меня пугают.
– Прости. – Теперь мне понятно, что он имел в виду эти глупые цветные огни и саму подборку песен, а еще и мистера Левина, который стоит здесь и исполняет роль самого внимательного в мире наставника, всегда и везде сопровождающего группу молодежи.