Наконец она находит понравившуюся ей песню и просто заводится от нее.
– Диско? Ты что, шутки со мной шутишь?
Я тянусь к приемнику, но она хлопает меня по руке. Я подлезаю под ее руку, но она снова шлепает меня, и дело теперь не в том, чтобы выключить музыку, а в том, чтобы коснуться ее, и руки наши как бы флиртуют. Наконец, она хватает меня за пальцы и сжимает их. И электрический разряд искрит у меня из большого пальца, мизинца и всех остальных. Я закашливаюсь, потому как что вообще происходит? Обращаюсь к машине:
– Извини, что такое с тобой случилось, крошка. Извини, что тебе пришлось это услышать. Извини, что мне пришлось это услышать. Извини, что я все еще это слышу.
– Что?! – кричит Либби. – Я тебя не слышу из-за своего пения и этой классной песни!
Теперь она поет во все горло и танцует. Она отпускает мою руку и объявляет:
– Импровизированный дансинг!
И продолжает петь, но теперь танцует вовсю, словно оказалась на сцене.
– Я люблю любить, но мой милый любит плясать, он хочет плясать, он любит плясать, он должен плясать.
– Какого чер…?
– Когда оркестр начнет зажигать, он вслед за ним захочет ноги в пол вбивать и всю ночь до утра отжигать. Пойдем! Мы кружимся вдвоем и пляшем, пока не упадем…
Это одна из самых банальных из всех слышанных мной песенок, но Либби просто вся в ней. Она ерзает на сиденье, поводя и тряся плечами, двигаясь ко мне и от меня. Она подмигивает и поет еще громче, но певица из нее никакая. Так что я начинаю подпевать вместе с ней, вроде бы как защищаясь.
И вот уже мы танцуем синхронно – головы направо, головы налево, плечи вперед, плечи назад. Мы выкрикиваем слова, и я колочу руками по рулю, а она размахивает руками, и играет лучшая из всех слышанных мной песен, и я улыбаюсь ей.
А она улыбается мне.
И это момент счастья.
Неуловимое мгновение.
Она произносит:
– Следи за дорогой, Казанова.
Но говорит это таким мягким голосом, которого я еще не слышал.
– Просто запомни: что бы мы сегодня ни узнали, эти исследования ничего не меняют.
Мне нравится, как Либби говорит «мы», словно она со мной заодно.
– Ты по-прежнему Джек Масселин. Все тот же смутьян. Все тот же ты.
Либби
Я разделяю мгновение счастья с Джеком Масселином. Если бы меня спросили пару недель или даже пару дней назад, могу ли я представить себе нечто подобное, я бы хохотала до икоты. Однако в этом и соль жизни вне дома: никогда не знаешь, что может случиться.
По-моему, он чувствует то же самое, но я не уверена.
Хорошо бы он чувствовал то же самое.
Лучше бы мне не сидеть здесь одной, совершенной одной, и ощущать мгновение счастья