Так вот… если раньше после каждого второго касания мяча Фернандо Торресом, тот влетал в ворота соперника, то после травмы, чтобы он ни делал, этого не происходило. Мяч летел рядом со штангой, его успевал отбить вратарь, или подставиться под удар защитник, но в ворота мяч не шел. Конечно, время от времени Торрес забивал, но делал это раз в десять реже, чем раньше. Объяснить это травмой можно, но не нужно. Двигался Фернандо, как до травмы – так же быстро бежал, делал такие же резкие рывки, так же здорово финтил, так же классно бил по мячу… но в ворота не попадал.
А на великолепного Криштиану вообще больно смотреть – он теперь не только мажет выходя один на один, он еще и пенальти не забивает! Сугубые материалисты могут возразить – какая, нафиг, удача? – мол, травмы, возраст… и будут правы. Вернее, были бы правы, если бы не обратные примеры. Например – Ариц Адурис. Человек, когда был совсем молодым, забивал по шесть-восемь мячей за сезон. Когда ему стукнуло тридцать четыре – забил двадцать шесть голов, а когда исполнилось тридцать пять лет – тридцать шесть мячей! И это в испанской «Ла Лиге»! – это вам не первенство России по Нечерноземью. Вот вам и травмы, вот вам и возраст. Просто Адурис поймал удачу, а Торрес с Роналду ее потеряли. И это медицинский факт. Впрочем, что там отдельные игроки, бывает, что удача отворачивается и от тренеров и от целых команд. Причем, от каких тренеров и от каких команд! За примерами далеко ходить не надо – Жозе Моуриньо и «Манчестер Юнайтед»!
К чему все это? А к тому, что Мастер войны ш'Эф был любим этой капризной дамой. Она всегда была повернута к нему лицом, что, видимо, сыграло не последнюю роль в его победах, когда ему удавалось выходить сухим из воды там, где другие тонули, или в лучшем случае, так нахлебывались, что потом долго не хотели пить.
Когда «крабы» прошлись по лежащим големам и те снова показались на свет из-под безобразных монстров, выяснилось, что командор одним выстрелом убил двух зайцев. Удача снова ему улыбнулась. Во-первых, Шэф понял, почему ему так не хотелось приближаться к «крабам», и это понимание дорогого стоило. А во-вторых, из шести големов в строю остался лишь один. Тот, который, по иронии судьбы, первым получил знатный пинок от командора.
«Железные дровосеки», валявшиеся на палубе без признаков жизни, напоминали жестяные ведра, попавшие под «КамАЗ». При взгляде на перекореженных големов, которых не брали «Черные когти», причем «Черные когти», находящиеся в правильных руках – руках, которые росли из нужного места и были наполнены силой восходящего потока, Шэф немножко взгрустнул. А при мысли, что этими «Черными когтями» он перерубил стальной рельс, а големов даже не поцарапал, командор загрустил еще больше. Повода для паники еще не было, но томным вечер переставал быть однозначно.