Луцио считает Альфонсо непричастным к убийству, он называет виновниками семью Бентивольо и приводит цитату из письма, которое Барбара Торелли в начале следующего года написала из Венеции: «Тот. кто отобрал у меня моего мужа, лишает его детей наследства, угрожает лишить меня жизни и охотится за моим приданым…» Буквально в следующий момент Луцио заявляет, что Альфонсо вовсе не кровожадный, как об этом толкуют, но ни одно преступление не остается у него безнаказанным. В заключение Луцио говорит, что Бентивольо убили Эрколе за то, что Барбара отдала ему свое приданое. Эрколе Строцци при поддержке Лоренцо Строцци принял сторону Барбары в споре о приданом ее дочерей, но так как Лоренцо впоследствии принял сторону пасынка Барбары, Галеаццо Сферца, и выступил против нее, то вряд ли он подозревал последнего в соучастии в преступлении. И кому бы пришло в голову защищать Бентивольо, лишившихся средств к существованию, к тому же и врагов папы? Хотя братья Гвидо и Лоренцо Строцци обратились вместе с Барбарой к Франческо Гонзага с просьбой организовать вендетту против убийцы (или убийц) Эрколе, сведений о том, что это было сделано, не имеется. По прошествии пятисот лет преступление так и не раскрыто. Уж слишком важным человеком был убийца, чтобы вслух произнести его имя. Все это указывает на Эсте — то ли как на зачинщиков, то ли на соучастников убийства Эрколе Строцци. Очень вероятно то, что главным лицом здесь был Ипполито, но если это и в самом деле так, сделать он это мог только при согласии Альфонсо, а в момент преступления Альфонсо был в Ферраре. Убийство Эрколе Строцци не охладило страсть Лукреции к Гонзага, зато Франческо с неохотой теперь шел на риск. Как мы заметили, Лукреция поступала безоглядно, шла напролом к своей цели. Ее, истинную Борджиа, опасности не пугали. Онасчитала, что всегда сможет увернуться. Лукреция знала, что Альфонсо привязан к ней, тем более что недавно она подарила ему долгожданного сына. Она считала — возможно, не без основания. — что сможет поддержать гармонию в семье и в то же время сохранить любовную связь. Надо только соблюдать осторожность. В любом случае, в отсутствие Альфонсо она поддерживала официальную переписку с Гонзага, обсуждая с ним административные вопросы. Каким-то образом ей удалось уговорить Лоренцо Строцци занять место покойного брата и быть посредником между нею и Франческо. 30 июня 1508 года по пути в Реджо, всего за несколько недель до гибели Эрколе, она написала рекомендательное письмо Лоренцо для передачи его Пэнзага. Он должен был лично привезти его в Мантую: «Поскольку граф Лоренцо Строцци не менее преданный Вам слуга, чем синьор Эрколе, его брат, я не могла не написать эти строки — как для того, чтобы напомнить о моем добром к Вам расположении, так и для того, чтобы отрекомендовать графа. Вы можете во всем на него положиться. Кроме того, Вы услышите от него то, что я лично хочу Вам сказать. Прошу верить ему так же, как мне». Так Строцци стал пользоваться расположением и Франческо, и Лукреции. В письме от 19 октября, написанном ее собственной рукой, она благодарила Франческо за милость, которую он оказал Строцци в каком-то вопросе, сказала, что очень этому рада, «потому что любит графа за его добродетели».