В этот раз псевдонимы не были использованы, и стиль письма был более сдержанным: не хотелось вызывать подозрений. Строцци подписывал письма собственным именем, но, читая между строк, можно понять: Лукреция страстно хотела увидеть своего неподатливого любовника. В Реджо ее сопровождал Строцци. Там он и написал Гонзага, стараясь выманить его на рандеву с Лукрецией. Язык послания официальный, но намерение ясное. Он сообщил, что достопочтенная герцогиня хочет, чтобы Гонзага знал: через восемь-десять дней ей надо быть в Ферраре, потому что герцог уезжает по делам. Так как Ее Светлость хочет лично поговорить с маркизом, она просит его приехать в Реджо, потому что ничто не доставит ей большего удовольствия». И далее: «Я напомнил ей, что Ваше Сиятельство приковано к постели. В ответ она сказала, что будет молиться за скорейшее выздоровление Вашего Сиятельства и ждет Вас к себе в гости. И если будет позволено, то ей совсем не трудно нанести Вам визит. Она сожалеет о Вашей болезни не менее, чем если бы сама была больна. Более того, она и не знала, что Ваше Сиятельство не встает с постели, иначе она направила бы Вам сочувственное письмо, и это она непременно сделает». Затем он написал Фран-ческо, что Лукреция и сама очень болела. У нее была дизентерия, и это мешало ей писать собственноручно, но сейчас она поправилась. Она умоляет его приехать в Реджо. «Я извинился от Вашего имени, сказал, что Вы не в состоянии пускаться в дорогу, но Ее Светлость приказала мне, чтобы я в любом случае Вам написал. Поэтому я сделал то, о чем она просила…» Лукреция, сообщил он, с таким нетерпением ждет ответа, что герцог Франческо Гонзага должен либо тут же откликнуться на его письмо, либо с надежным человеком переслать свой ответ в Феррару.
Гонзага, похоже, и в самом деле был не на шутку болен. Он продиктовал своему секретарю нежное, красивое письмо. Секретаря звали Толомео Спаньоли. В глазах Изабеллы он был betenoire[49], a потому — ей в отместку — он не имел ничего против амурных похождений своего хозяина. Гонзага написал, что только лишь болезненное состояние помешало ему увидеться с сиятельной герцогиней Феррары. Он смотрит на нее как на любимую сестру, ее молитвы и пожелания принесли ему значительное облегчение. Он с горечью узнал о ее болезни: «Такое красивое тело необходимо беречь от каких-либо изъянов». Он попросил Строцци, чтобы тот заверил ее: главное, чего он хочет, — это избавиться от болезни, чтобы поскорее ее увидеть.
Даже один из шутов Лукреции, Мартино де Амелия, включился в игру и написал из Реджо, обращаясь к Франческо как к «высокочтимому господину маркизу Мантуанскому». Он рассказал, как загримировался под Гонзага, чтобы утешить герцогиню и развлечь герцога и кардинала. Лукреция, по его словам, хотела навестить его, но передумала (возможно, из-за приезда Альфонсо и Ипполито).