Пиршество во дворце Ватиканадлилось весь день. В одиннадцать часов вечера папа пригласил всех гостей в зал понтифика. Там сел на трон, Лукреция, Альфонсо, Санча и Жофре расположились у его ног, но он велел всем танцевать. По повелению папы Лукреция танцевала сначала одна, а затем — вместе с Альфонсо. После обедали, во главе стола — папа, за другим столом Лукреция, Альфонсо, кардиналы Борджиа и Перуза, протонотарий капеллан и Иеронима Борджиа. Санча удостоилась чести подавать папе вино. Кардиналы Монреале и Перузы, а также дон Альфонсо поднесли кушанья папе, а затем и сами присоединились к пиршеству. Знатные придворные выступали в роли пажей. После обеда, длившегося три часа, папа подарил Лукреции великолепный серебряный сервиз, а кардиналы поднесли другие серебряные предметы и драгоценности. Празднество продолжилось: папа вместе с гостями удалился в апартаменты Борджиа. В первом помещении Чезаре устроил великолепное зрелище — фонтан, украшенный фигурами кобр и других змей. В другом зале был устроен настоящий лес, и по этому лесу бродили семь человек, представлявшие животных: Жофре, например, изображал дикого гуся, приор Людовико Борджиа, брат кардинала Борджиа, — слона, приятель Чезаре представлял лисицу, а еще один — лося. Были здесь еще лев и жираф. Сам Чезаре предстал в образе единорога. На молодых людях были шелковые костюмы, окрашенные в масть представленного ими животного. Они подходили по очереди, по одному, и танцевали перед папой. Наконец Чезаре попросил позволения танцевать с Лукрецией, и вслед за ним все новоявленные актеры протанцевали с дамами. Праздник длился до рассвета, затем папа приказал Лукреции и Альфонсо идти к себе. Их сопровождала вся компания за исключением Чезаре, оставшегося с отцом.
Понедельник, 6 августа, все спали, а во вторник Чезаре дал прием в большой лоджии виллы Бельведер в садах Ватикана (построена папой Иннокентием VIII и украшена фресками Мантеньи). Чезаре сидел подле Александра, на нем было светское платье по французской моде — камзол из алого шелка и белой парчи, белые высокие башмаки, плащ и черная бархатная шляпа с золотыми кисточками и белым плюмажем, украшенная золотым медальоном с женской головкой. Лукреция, Чезаре и Санча танцевали вместе, затем к ним присоединились и остальные. В час ночи уселись ужинать. Чезаре, еще раз переодевшись, разыгрывал перед папой роль церемониймейстера. Самые знатные придворные обслуживали стол, а остальные предстали в роли пажей. Они носили зажженные факелы, среди них был и оруженосец Чезаре, мрачный дон Мигель де Корелла. Поужинав, компания наблюдала «шутов, представлявших всякие трюки». Чезаре танцевал с Лукрециеи еще раз, после чего восемь раз пригласил на танец Санчу. Затем папа велел Чезаре, Лукреции и Санче танцевать вместе. После них все присутствующие закружились в танце, ну а потом, утомившись, отправились спать. С утра празднество возобновилось в лоджии, гостям были предложены сласти, а их было не менее сотни видов, и Чезаре снова выступал в роли распорядителя празднества. Чезаре представил «удивительную и очень красивую новинку» — сахарные скульптуры. Одну скульптуру он поставил перед папой. Это было изображение женщины с яблоком в руке. Фигурка символизировала власть папы над миром. Альфонсо подали скульптуру Купидона со стихами в руке, Лукреции — женскую фигурку, римскую благочестивую матрону Лукрецию, а Чезаре — рыцаря с оружием, подаренным ему богиней войны. Жофре получил фигурку спящего человека. Возможно, намек на то, что шашни жены были ему неведомы, а Санче — совсем уж неуместно — единорога, символ целомудрия. Угощение на этом завершилось, и папа отправил Альфонсо, Лукрецию и всех остальных по домам, сам же вместе с Чезаре удалился к себе в апартаменты.