Уж какое там сочувствие, Александр немедленно воспользовался несчастьем Асканио, присвоив его художественную коллекцию и передав его полномочия новым союзникам, в частности Джулиано делла Ровере.
Убрав Сфорца с дороги, Борджиа возложили надежды на Францию и Людовика XII, которые, отвоевав миланское герцогство, смотрели в сторону Неаполитанского королевства. В этом случае представители Арагона, включая Альфонсо Бисельи, будут устранены, как и Сфорца. Решение, принятое Александром в начале апреля, показало, откуда дует ветер: он не поддержал родственницу Альфонсо, Беатриче Арагонскую, королеву Венгрии, дочь короля Ферранте, чей муж, Владислав Ягайло, отказался от нее, и она попросила признать этот акт недействительным. Интересно проследить расстановку сил в разрешении этого вопроса: император, короли Испании и Неаполя и Милана высказались в ее пользу; французы и Венеция заняли противоположную позицию. Альфонсо Бисельи горько жаловался на решение папы. Антонио Малегонелле доложил синьории Флоренции: «Мне представляется очень важным решение, принятое в отношении королевы Венгрии еще и потому, что, находясь в зале Папагалло, я стал свидетелем того, как герцог Бисельи в разговоре с послом Неаполя выражал по этому поводу негодование, не заметив, что я услышал его слова…»
Сестра Альфонсо, Санча, не стала скрывать свои чувства, когда бургундец и француз рассорились из-за знамени и бургундец вызвал француза на дуэль. Когда Чезаре услышал об этом, он предложил бургундцу 20 дукатов, платье из парчи и новое знамя при условии, что он откажется от дуэли. Предложение было отвергнуто, 9 апреля дуэль состоялась, и бургундец победил. В знак неповиновения Чезаре Санча одела двенадцать своих оруженосцев в ливрею с крестом Святого Андрея в честь бургундца. «Говорили, — писал Бурхард, — что он [Чезаре] скорее потеряет 20 тысяч дукатов, чем увидит побитых французов». Роман Чезаре с Санчей давно закончился: в то лето он вступил в связь с красивой, богатой и умной куртизанкой, флорентинкой Фьямметтои де Мишли. У Фьямметты в Риме было три дома, включая один возле пьяцца Навона, названный в ее честь, а также вилла за городом. Ее можно назвать типичной представительницей высшего класса куртизанок, любивших продемонстрировать свои интеллектуальные способности. Фьямметта говорила на латыни, декламировала наизусть Овидия и Петрарку, замечательно пела, аккомпанируя себе на лире. О ее взаимоотношениях с Чезаре всем было известно, и даже ее завещание, сохранившееся в городских архивах, озаглавлено «Завещание Фьямметты иль Валентино». Лукреция, однако, приняла сторону сестры любимого мужа. Она не готова была отказываться от своей привязанности и следовать за отцом и старшим братом. Зная, что отец по-прежнему ее любит, она была уверена в том, что сможет защитить Альфонсо.