Лукреция постаралась произвести такое же впечатление и на Эрколе, заверяя его в своих письмах, что сделает все возможное, лишь бы услужить ему. «Что до подробностей переговоров с Его Святейшеством, я делаю все от меня зависящее для исполнения своего долга по отношению к Вам. К Вашим приказаниям отношусь с глубоким почтением и немедленно исполняю их, впрочем. Вам, должно быть, подробно расскажут об этом Ваши посланники…» — написала она 28 сентября. 8 октября она направила будущему родственнику еще более проникновенное письмо. Воспользовавшись отъездом посланника в Феррару, она собственноручно написала Эрколе несколько строчек: «С помощью Господа я буду служить Вам, это мое единственное желание. Касательно других вопросов, которые в данный момент обсуждаются, я уверена. Вашу Светлость известят Ваши самые преданные посланники…».
В ответ от будущего свекра Лукреция получила самое любезное послание:
Так велика любовь и расположение, которые мы питаем к Вам, Ваша Светлость, и так приятно нам все, что Вы делаете, что получение Вашего письма от 8 сентября (лучше, чтобы Вы пожаловали к нам сами) принесло нам большее удовольствие и восторг, чем визит любого другого человека. Читая столь приятное письмо Вашей Светлости, казалось, будто мы видим Вас и говорим с вами. Вашего присутствия мы жаждем более всего на свете. Мы хотим встретить Вас как возлюбленную дочь нашу. Насколько Вы видите, мы не виноваты в том, что Ваш приезд пока откладывается…
За сладкими словами скрывался, однако, торг между папой и герцогом. Лукреция также разыгрывала роль, уверяя Эрколе. будто она на его стороне. Выслушав посланников, она поняла, как велико желание Эрколе передать льготные налоги третьему поколению своих наследников.
Став преданной и послушной Вашей дочерью, признаюсь, сколь велико мое желание сделать для Вас все что только в моих силах… На днях с большою настойчивостью просила [об этом] Его Святейшество, и, хотя дело это весьма затруднительно. Вы, Ваша Светлость, можете быть уверены, что со своей стороны сделаю все, чтобы убедить Его Святейшество. Тогда Вы узнаете, сколь велико мое желание услужить Вам. Ради этого я беседовала сегодня с кардиналом Модены, человеком чрезвычайно Вам преданным, и начала этот вопрос улаживать, так что надеюсь: по возвращении Его Святейшества смогу Вас чем-то порадовать. Желание у меня одно — лишь бы Вы, Ваша Светлость, оставались покойны.
Занявшись приготовлениями к пышному приему невесты в Ферраре, Эрколе послал в Рим разузнать подробности родословной Борджиа. Согласно обычаю, сведения эти использовали в поздравительных речах во время проведения свадебных торжеств. Поспешно сотворили фальшивое генеалогическое древо, и Борджиа вдруг стали потомками дона Педро де Атареса, феодала Борджиа и претендента на трон Арагона. Такое притязание было ни на чем не основано, ибо дон Педро умер, не оставив наследников. Об этом, впрочем, в то время никто так и не узнал. Послы доложили, что, хотя род Борджиа в Испании древний и благородный, героических деяний, свершенных их предками, найти не удалось. Главное внимание решили уделить достижениям двух римских пап — Каликста и Александра. Так как рассказы о подвигах и рыцарских приключениях (как у Ариосто в «Неистовом Роланде», живописавшем род Эсте) составляли важную часть истории благородных семейств, то Борджиа, не сумевшие предъявить ничего, кроме сомнительной принадлежности к не известному никому дону Педро, выглядели, мягко сказать, не лучшим образом. Пропасть в социальном статусе между двумя этими семьями становилась всем очевидна.