Хотя Бурхард описывает этот эпизод с явным неодобрением, большинство людей того времени обладало приземленным чувством юмора, а потому вышеописанную сцену они. скорее всего, нашли бы забавной. Более жесткий вариант этой истории читаем у Матараццо из Перуджи, хрониста, чьи кровожадные хозяева, Бальони, имели все причины ненавидеть Борджиа: «И словно бы всего этого было ещё недостаточно [папа], вернувшись в зал, погасил огни, и все находившиеся в помещении — женщины и мужчины — скинули одежды, и началась безумная оргия».
Примерно к этому же времени относится еще один злобный выпад против Борджиа. Истоки его, скорее всего, в Венеции, где укрылось несколько врагов Чезаре. Речь идет о ходившем по рукам письме, адресованном Сильвио Савелли. одному из сосланных римских баронов. В письме говорилось, что все Борджиа «хуже скифов, коварнее карфагенян и жестокостью превосходят Калигулу и Нерона», выдвигались против семьи понтифика обвинения во всех преступлениях, явных и неявных, включая убийство Бисельи и Перотто, а также в инцесте. «Ужин с каштанами», описанный Бурхардом, и жеребцы также не были забыты (то ли анонимный автор почерпнул эти сведения у Бурхарда, то ли Бурхард сам ими воспользовался для оживления своей книги, об этом можно лишь гадать). Слова, описывающие нравы Александра и Чезаре, отличались особой язвительностью:
Отец обожает его [Чезаре], потому что тот обладает всеми его пороками и столь же жесток. Трудно определить, кто из этих двоих более ужасен. Кардиналы все это видят, однако помалкивают, льстят и выражают восхищение папе. При этом все боятся его, но более боятся его сына, который, будучи кардиналом, стал братоубийцей. Живет он, как турок, окружил себя блудницами. Постоянно ходит с вооруженной охраной. По его приказу убивают людей и сбрасывают в Тибр, отравляют и отбирают имущество.
Примечательна реакция Александра — сия злобная диатриба вызвала у него смех, и когда Сильвио Савелли годом позже приехал к нему в Рим, он встретил его с исключительным гостеприимством. Чезаре, в отличие от отца, не столь легко относился к оскорблениям. В первую неделю декабря, вскоре после публикации письма, по городу ходил человек в маске и распускал скандальные слухи о Валентинуа. Человек этот по приказу Чезаре был арестован и заточен в тюрьму. Там ему отрезали правую кисть и часть языка. Руку эту со свешивавшимся с мизинца языком выставили в окно. Александру нравилось сравнивать собственную толерантность с мстительностью сына: «Герцог, — говорил он Бельтрандо Костабили, — человек с добрым сердцем, однако терпеть не может оскорблений… я бы с легкостью мог сделать вице-канцлером [Асканио Сфорца] и убить кардинала Джулиано делла Ровере, но я не хочу никому вредить…» Любопытное замечание в устах папы.