Гегемон с дымчатой шевелюрой пепельно-горелых волос, взглянул на ошмётки человека. Взмахнув рукой, он громогласно проговорил нечто хвалебное небесам. Дикари взорвались мольбой, упав на колени. Они повторяли последние слова гегемона. Натяжение верёвки ослабло окровавленная раскройка пленного плюхнулась в воду.
Ощущение тошноты пробурило Здала с живота в грудь. Он вспомнил Лизу, когда в лагере Уральцев его сделали свидетелем насилия. Он вспомнил как в Армии уже-нелюдей нашёл Милу под завалом трупов. И вот, он опять наблюдал как стая болотных дикарей, издевательски казнят человека. Что делать, сохранять спокойствие и хладнокровно наблюдать?
Чувствуется как в груди что-то растёт и набухает, когда-нибудь оно даст о себе знать. Когда-нибудь всё насилие увиденное, совершённое, или полученное вылезет из глубин душевного океана на поверхность и станет призраком повседневности, ужасом окружающего мира. Призраки уже начинали петь унылую песню сумасшествия.
Здалу показалось самым правильным решением собрать свою волю в монолит и постараться уползти подальше от очень уж близкого соседства со смертью.
Он снял с себя облегчённый костюм и измазался грязью уделяя особое внимание лицу, чтобы хоть малость быть похожим на жителя болот.
* * *
Плешивая степь с заболоченными низинами, — здесь сохранилась свирепая красота природы. На клочках земли растут одинокие облысевшие ели. Где-то разгневают в болоте повалившиеся кроны деревьев. Болотные кочки прерывистыми тропками лежат между проплешин земли и островками мха. В дали распростёрлось поле. Только ветер колышет высокую траву и даёт понять, что это всё одно сплошное болото.
Тяжёлые тучи проплыли по небу чередой открывая фантастический космос. С каждым мельканием сакрального и безвременного, болотная живность, выползшая из-под коряг, гнилых щеп, плавающих островков мха и тины, начинала урчать всё сильней и сильней. Всё пространство наполнялось звуками: кваканьям, скрежетом — будто посылался сигнал высшему разуму, сообщая, что от долгого варварского царствования рода человеческого осталась лишь пыль, настала пора великой справедливости.
Здал дополз до трёх сосен, растущих на твёрдой почве. Перед ним оказался худой забор. Плотно прижимаясь к земле, он наблюдал за поселением дикарей дугой уходившее в туманную даль болотных испарений. Шум колотящегося сердца прерывал икание дикого болота.
Забор из прутьев гибких стволов деревьев с привязанными перекладинами из жидкого как мокрая вязь дерева служил ограждением для загона скота.
Дикарь завёл в ограду большое снаряжённое животное, и ещё не расседлав его побежал в припрыжку держа в вытянутой руке деревянную штуку, похожую толи на дудку, толи на курительную трубку странной формы.