— А с меня так там пылинки сдували. Ты вообще была личной любовнице Генерала…
— Куда? — Устремились девушки взглядами на Здала который хотел улизнуть.
— Дальше. У меня ещё есть дела.
— Я с тобой.
— И я.
— Я должен идти дальше один.
— Никуда без нас не пойдёшь…
— Один сказал! — крикнул Здал.
— Ты хочешь меня бросить.
— Опять. И не тебя, а нас.
— Я не хочу ни кем из вас больше рисковать. Не хочу, а… и не хотел кстати никогда. Я ненадолго, ждите.
— Ненадолго? Час-два?
— Месяц?!
Здал посмотрел на девушек, которые в истерике пытались что-то донести до его ума, глупо улыбнулся и вышел.
— Пойдём к новому главе Московской власти для тебя есть должность. Я буду рад такому товарищу как ты. — встретил его Итгор.
— Уже есть новый?
— Возник сразу ещё Гесолин не остыл. Столица не может без лидера.
— Нет, меня ждут другие дела.
— Ты в Дивногорье? Я не смогу отправится с тобой.
— Я и не зову. Прощай.
— Вы вернулись. Мы победили, Ура! — воскликнул Гусь.
— Паразиты вас больше не тревожат?
— Не наводнений не паразитов…
— Это ещё не конец, теперь мне надо попасть в горный храм.
— Э-э в Дивногорье что-ль. В…, туда никого не пускают, но пойдёмте.
— Меня пустят.
— Наверно, ещё тогда я хотел вас туда отвести. Прошёл слушок, что вас там и ждут.
— Именно меня?
— Да, во всяком случае под описание вы подходите. — Гусь взял коня за поводья вскоре позади появились люди в рясах.
— А где кстати ваш товарищ, с которым вы были раньше?
— У него теперь другие дела.
Монахи Воронежского Храма встретили Здала и проводили его к настоятелю.
Потолок в комнатушке был настолько низок, что находится в ней возможно было только пригнувшись, словно в длительном поклоне свету, который падал из окна, прорубленного в горном пароде. В залитой светом кровати лежал настоятель. Он был на пороге смерти и дышал только чтобы встретится с тем, кого считали миссией посланного волею свыше.
Здала подвели к кроватке умирающего:
— Вы знаете, мне дух святой спел песню на ушко, что вы прейдёте. Я уже на пороге к братьям святым, там ждут меня друзья мои. Я ждал здесь только вас. Знаешь, машины не могут убивать, машинам нет смысла убивать, как лопате нет смысла копать — копает человек, только для разумного существа есть в этом смысл, смысл. А машинам воевать нет смысла. Ради чего…? Что же? Это бессмысленно само по себе. Для каких войн такое оружие, война в которой нет смертей, в которой не убивают людей, бессмысленна сама по себе. Зачем вообще нужна такая война. То есть, никогда такого не будет, чтобы машины, уничтожали людей, только для того, чтобы остались одни машины. Что это? Для чего это? Значит будет новый шанс.