и такая же красивая, как мама!»
А я хмурилась и смотрела в сторону. Так не должно быть. Я пришла посмотреть, а не чтобы на меня смотрели. Как свидетель тайн этого мира. Археолог, а не раскопка. Я краснела и прижимала подбородок к груди, когда внимание вдруг переключалось на меня, а я была к этому не готова.
«Ну разве она не прелесть?»
Не помню, когда точно я стала называть раздавание автографов за деньги танцем на коленях, но уверена, что долго над этим названием не думала. Это и правда похоже на танец на коленях, только тебе в белье не кладут купюры и нет никакого шеста – или вместо шеста у тебя ручка?
Безусловно, это высшая форма проституции: вместо того чтобы танцевать и тереться о кого-то, ты продаешь подпись. Ты не снимаешь одежду, но сокращаешь расстояние, которое создает экран или сцена. И то и другое интимно.
В течение многих лет я, как и многие другие гордые знаменитости в расцвете карьеры, могла себе позволить надменно отмахиваться от всего, что может дать непримечательный (что спорно) внешний вид в сочетании с денежной приманкой и что могут понять только те, кто занимается вышеназванной постыдной деятельностью, то есть, мягко говоря, проституцией.
Честно говоря, это все равно что торговать собой и вызывает только чувство смущения и стыда. Но чем дороже себя продаешь, тем быстрее проходит это чувство унижения. А когда на эти деньги покупаешь какой-нибудь предмет роскоши или – прости господи, – оплачиваешь счета, то стыд и вовсе становится не таким уж страшным, например, как когда набираешь немножко лишнего веса, но все по-прежнему некритично.
И потом, что такое потеря самоуважения на фоне отсутствия волнения из-за вечно маячащих налогов или чудовищных накладных расходов? Так что со временем мне удалось пересмотреть свое определение достойного поведения так, чтобы в него аккуратно вписывался танец на коленях.
К этому нужно было просто привыкнуть – как к тому, что твоя старшая сестра, оказывается, твоя мама, или к тому, что выигрыш в лотерею ты сможешь потратить только в Рождество. Едва ли это трудно – просто нужно адаптироваться. Со временем ко всему можно привыкнуть, хотя, скажем, я смутно представляю, как можно привыкнуть к пыткам. Но привыкнуть ставить закорючку своего имени для незнакомцев точно было в моих силах.
Кроме того, со временем все больше знаменитостей стали сдавать в аренду свои имена и лица самым разным продуктам, от машин и косметики до газировки и дальше, в потусторонний мир йогуртов. В постоянно меняющемся мире подписей знаменитостей все было возможно. И почему же мне должно быть стыдно тратить целый день на то, чтобы подписывать свои собственные фотографии размером 20х25 или даже расписаться на теле у очередного фаната, который потом сделает из этой подписи татуировку на всю жизнь? Почему это должно смущать меня больше, чем Джулию Робертс или Бреда Питта – представлять парфюм, которым, как всем известно, они сами не пользуются, или Пенелопу Крус – сниматься в рекламе, где она впадает в экстаз от капучино?