– Что, все это сразу?
– Не смей надо мной потешаться!
– Я вижу, вы и в самом деле расстроены.
– Меня изгоняют из страны, разлучают с моим сыном, и когда я снова вижу его, он тих, как монах-затворник!
– Нет, он много играет и может быть весьма разговорчив. Я сам это слышал. Но сейчас он понятным образом стесняется. Он ждал вашего возвращения и не удивительно, что чувствует себя немного не в своей тарелке. Все мы не в своей тарелке. И вы вернулись еще более красивой, чем мы вас помнили.
– Не в этом дело! – Но я уже успокоилась.
Он берет меня за руку.
– В этом, любовь моя. Доверьтесь мне, все будет хорошо. Вы будете очень любящей матерью для него, какой я вас и помню, и спустя несколько дней он снова станет вашим маленьким мальчиком. Он будет играть со своей сестренкой, и вдвоем они будут такими шумными и шаловливыми, какими вы хотите их видеть.
– Но, Ард, когда я оставляла его, у него был младший брат. Братик, который гулил и улыбался, когда видел меня.
Он обнимает меня за талию и прижимает мою голову к своему плечу.
– Я знаю. Но у нас хотя бы есть Яков. К тому же мы можем подарить ему еще одного брата.
Я прячу лицо на его теплой шее.
– Ты хочешь еще одного ребенка?
– Причем немедленно. И он родится в Танталлоне, со всеми условиями и удобствами, которых вы пожелаете. Когда вы отправитесь в уединение, я одену вас в золотую парчу, а каждый палец украшу кольцами. Я буду беречь и охранять вас в уединении, месяц за месяцем. Я велю изготовить новую кровать и украсить ее резьбой и золотой инкрустацией, и вы сможете не вставать с нее хоть полгода.
Я улыбаюсь.
– Прошлый раз, с Маргаритой, это было просто ужасно.
– Я знаю. Я сам чуть не умер от страха за вас. Но на этот раз все будет иначе, лучше.
– Ты не хочешь мне ничего объяснить? Или попросить прощения? – спрашиваю я. – До меня доходят самые разные слухи.
– Да кто же разберет этих людей и то, что они придумывают? – Он пожимает плечами и снова притягивает меня к себе. – Слышали бы вы, что мне говорили о вас!
– И что же?
– Что вы собираетесь развестись со мной и выйти замуж за императора и что ваш брат полон решимости сделать этот союз возможным. И что Томас Уолси составил такой договор о мире, при котором моя бедная Шотландия превращалась в беспомощную жертву Англии и империи. И что они собирались провозгласить нас с вами брак недействительным.
– Я даже об этом не думала, – лгу я, глядя ему прямо в глаза.
– Я знал, что вы не станете этого делать. Я верил вам, что бы о вас ни говорили, и знал, что наш брак заключен на всю жизнь, хорошую или плохую. Я всякое слышал о вас, но не верил ни единому слову.