Королева будет проводить рождественские праздники в Гринвиче, и Анна тоже там будет, со своим окружением, оппозиционным королевскому двору. Генрих будет переходить от одного к другому и получать в два раза больше подарков. Это будет настоящим кошмаром, правда, это так давно длится, что мы уже успели привыкнуть к двум дворам и их соперничеству. Вот бы посмеялись короли Европы, если бы нас видели!
Екатерина слегла из-за переживаний, и я тоже нездорова. Меня беспокоит странная тяжесть в животе, в чем, я уверена, виноваты только тревоги о Генрихе и о том, что с нами будет дальше. Чарльз говорит, что это камень и что у этой Болейн он тоже есть, только вместо сердца.
Мы слышали, что ты счастлива и твой сын уверенно держит трон. Я этому очень рада. Молись о нас, Мэгги, потому что за этот год в Англии не произошло ничего хорошего».
Замок Стерлинг,
Шотландия, весна 1531
О том, что происходит в Англии, я узнаю от посла, хотя он почти лишился дара речи от новостей, которые мне привез. Он приходит в мои личные покои, в надежде передать известия без свидетелей. Кланяется и сообщает, что намерен сразу проследовать к моему сыну, просто сначала он решил зайти ко мне. Он почти просит совета о том, как ему подать этот разговор Якову, но сначала ему приходится решить, как он будет разговаривать со мной.
– Я привез вам плохие вести из Англии, – начинает он.
Моя рука тут же взлетает к губам, я сразу же думаю о том, жива ли Екатерина. Совсем не сложно представить, что она постами довела себя до истощения, а власяницей истерла кожу до воспалений и язв, медленно умирая от разбитого сердца. Но потом я думаю, что дело не в ней, она бы никогда не оставила свою дочь без защитника. Она никогда не ушла бы в монастырь и не сдалась смерти, и не отказалась бы от себя и своей веры и призвания. Генриху придется силой стаскивать ее с трона, а Богу тащить на небеса, она никогда не уйдет по доброй воле.
Потом я вспоминаю об Арчибальде. С ним все в порядке? Этот мужчина провел всю свою жизнь в приграничных землях, все время балансируя на грани опасности, между Шотландией и Англией. Где он сейчас? Чем занят? Я никогда не стану задавать эти вопросы вслух.
– Что за вести? – спокойно спрашиваю я. Музыканты выбирают именно этот момент, чтобы взять паузу, и все мой фрейлины, все пажи и слуги, включая тех, что стоят у двери, замирают в ожидании его ответа. Ему придется говорить в совершенно тихой комнате.
– Вынужден с сожалением сообщить о том, что святой отец превысил свои полномочия и допустил ошибку, – произносит он.