— За беспокойство спасибо, а зовут меня Шу! И я не думаю, что тебе понадобиться сообщать кому-либо обо мне. — Уверенно сказал я и покинув таверну, вышел во двор, освещаемый тусклым светом, льющимся из окон соседних домов.
Чем отличался Крит от Туя, так это тем, что он был построен в более позднее время. Из-за этого большинство зданий здесь были выше чем в два этажа, но не превышали высоты в пять этажей. В Туе же все дома были либо одноэтажными, либо двухэтажными. Исключениями были лишь больница в три этажа в центре Туя и та самая зловещая башня, с которой мне довелось упасть. Но вот что было странно, так это то, что башня была высотой в семь этажей. Как я умудрился выжить упав с такой колоссальной высоты на крышу прилегающего дома?
По дороге к отелю я зашел в круглосуточную лавку и купил там немного еды, поскольку проголодался за весь этот безумный день. В гостинице сняв самую дешевую комнату на верхнем этаже, сразу же направился к ней. Оказавшись на месте, пошел в холодный душ, если это можно было так назвать. Постирав свои вещи и повесив их сушиться над небольшой печкой, перекусил и лег спать.
* * *
— За все нужно нести ответ… Вся причиненная тобою боль, обязательно вернется к тебе в стократном размере… Добро же будет забыто… Потому что… Мир несправедлив… — Сказал однажды пожилой дедушка, увидав меня идущего с разборки.
В то время я не верил, что однажды придется понести наказание за совершенные мною поступки. Я думал, что смогу безнаказанно делать то, что мне хочется и когда мне хочется. Но на любую силу найдется еще большая сила, та, которая положит конец всему за одно мимолетное мгновенье. Время шло и вскоре наступил тот самый роковой день, который навсегда изменил мою судьбу.
— «А-а-а!!» — «Он убил его!!» — «Бежим!!» — «Убегайте!!» — «Расскажем страже!!» — «Монстр!!»
Кричали окружающие дети, убегая от меня, стоящего над ровесником, который захлебывался в собственной крови и содрогался в конвульсиях. Из его горла торчал окровавленный металлический штырь, который пробил бедолаге шею насквозь и вышел с обратной стороны. Его уже было никак не спасти, а я просто стоял и смотрел на его агонию, не в силах что-либо предпринять и отвести взгляд. В последний раз в своей жизни Хортон, так звали того паренька, осматривал панически бегающими из стороны в сторону глазами чисто-голубое небо. А затем его полный ненависти и отчаяния взор пал на меня, того, кто обрек его на такие мучения и лишил жизни.
Мне было нечего сказать, да и что бы это изменило? Хоть я и не хотел его убивать, кто бы знал, что на земле под Хортоном окажется опасно-торчащий из земли штырь, на котором тот и проведет свои последние мгновения жизни, проклиная меня всем сердцем. Я стоял на месте, не в силах пошевелить ни одним мускулом на теле. От такого зрелища и резкого запаха крови, бросившегося в ноздри, меня начало тошнить, но я продолжал смотреть на мальчишку до тех пор, пока тот не перестал дергаться и не застыл на месте, а его глаза наконец не замерли, утратив блеск. На лице покойника застыла маска страха и лишь кровь продолжала течь с характерным ей звуком, окрашивая все больше земли в красный цвет. Комок уже подступил к горлу и я не сумев его сдержать, упал на колени, извергая из себя желудочный сок и недоеденный утром завтрак.