— Благодарю вас за рассказ, сударыня, — сказал Кенсак. — Я знаю, как он был для вас труден, но эта исповедь была необходима для начала лечения, которое вернет вам здоровье и счастье, — прибавил он, упирая на последнее слово. — Я имею в виду не вас одну, но и господина Делиля, который достоин сочувствия. Ободритесь и не поддавайтесь слабости!
Он вышел вместе со мной и попросил господина Делиля пройти с нами в гостиную, рядом. Когда мы там уселись, Кенсак заговорил:
— Я могу только подтвердить диагноз господина Эрто; но для вас, господин Делиль, выражу его определеннее, потому что знаю, сколь почтенна ваша семья, и считаю вас неспособным на дурной поступок. Ваша жена умирает от горя, и теперь вы знаете, от какого именно. Прошу прощения, что до некоторой степени заставил вас выслушать рассказ, который вынудил у госпожи Делиль в вашем присутствии. Я не признаю полумер, когда жизни и здоровью людей грозит опасность. Ваша жена вышла за вас против воли: она любит другого, и вы согласитесь со мной, что обстоятельства, при которых возникла эта любовь, слишком экстраординарны для того, чтобы оскорбить ваше самолюбие. Вы имеете дело с силами, могущество и образ действия которых еще не изучены наукой. Из врачей никто не знает их лучше, чем господин Эрто, и то, что его позвали к госпоже Делиль, вышло очень удачно, как для вас, так и для нее. Жена ваша отличается глубоким чувством долга, и ваша честь не подвергается никакому риску: сны не могут нанести ей ущерба. Однако, для врача эти сны имеют значение: в своем реалистическом и конкретном символизме они открывают ему причину болезни, от которой жена ваша умрет непременно, если у вас не хватит мужества спасти ей жизнь. Борьба между страстью и долгом разрушает ее организм, слишком хрупкий и чувствительный: она не создана для подобных волнений. Сердце у нее пламенное и страстное, а разум подчинен долгу: для нее жизнь возможна только при гармонии между чувством и долгом. Вы поняли меня. Еще раз прошу у вас прощения за мою жестокость к вам и к супруге вашей: я имел в виду воздействие быстрое и энергичное, так как опасность велика.
Господин Делиль выслушал доктора Кенсака, не сказав ни слова. Опершись локтями о колени, он закрыл лицо руками и провел несколько минут в размышлениях — очевидно, невеселых; потом, явно сделав над собой усилие, он ответил Кенсаку изменившимся голосом:
— Благодарю вас, доктор. Вы причинили мне страдание, но благодаря вашим объяснениям я понимаю ваши намерения. Ваши поступки вытекают из желания нам добра. Я очень ценю госпожу Делиль, но не желаю сближаться с ней против ее воли. Сверх того, я боюсь, что ее болезненное состояние не обещает мне того сильного и здорового потомства, которого я желаю. Буду откровенен так же, как и вы: имея я возможность предвидеть все последствия этого брака, я бы не женился. К несчастью, я повенчан с m-lle Франшар, она не согласится на развод, равно как и я сам. Это противоречит нашим религиозным убеждениям, а также и традициям наших семейств. Следовательно, мы зашли как бы в тупик, выхода из которого я не вижу. Будьте уверены, что если бы я мог придумать средство для прекращения такого тягостного положения, я без колебания пустил бы его в ход. Попробую поговорить обо всем этом с одним человеком, которому вполне доверяю. Он один может мне указать подходящее решение этой задачи, если такое существует.