— Да. Мы говорили о моих проектах будущего; Тень все так же благосклонна и нежна; но мне кажется, что она избегает говорить о себе. Я узнал, что она получила мое письмо и ответила на него. Теперь я уверен, что не грезил, а был объектом необъяснимого для меня явления. Моя незнакомка, без сомнения, существует; я могу видеть ее иначе, чем во сне. Завтра еду в Бализак. Я знаю, что она должна быть у обедни в 9 часов. Я там буду. Я вас оставляю: знаю, что вы заняты.
— До свидания, — сказал я дружески и грустно. — Да хранит вас Бог!
На другой день было воскресенье. После завтрака я сидел в кабинете, так как это — моя любимая комната. Я сортировал документы, предназначенные для одного обширного труда, который имелся у меня в виду, как вдруг вошел Леир. Лицо его было бледно, расстроенный вид говорил о глубочайшем отчаянии; глаза были красны.
— Она выходит замуж! — сказал он просто.
Я ничего не ответил, а посадил его около себя и дружески взял за руку. Он долго просидел неподвижно, сжав руки на ручках кресла, с осунувшимся лицом, устремив взгляд на огонь.
Я предпочел бы увидеть менее безмолвное отчаяние; я боялся всего, так как знал насколько слезы, крики, слова облегчают все наши горести. Те же, кто хранит мрачное молчание, кто замирает в неподвижности, чаще всего решаются на самые отчаянные поступки. Я так хорошо угадал направление, какое приняли мысли Леира, что сказал ему мягко:
— У вас есть мать, мой друг.
Догадка оказалась верной. Он долго смотрел на меня и ответил:
— Ваша правда. У нее никого нет, кроме меня.
Я ничего не прибавил и закурил папиросу, глядя на несчастного молодого человека, страдающего от сердечной раны. Мы просидели вместе более получаса, не говоря ни слова; потом в дверь постучали. Лакей подал мне телеграмму.
Я раскрыл ее: она была от одного из моих коллег.
«Жду вас с пятичасовым поездом в Лактон. Переночуете в замке Бализак, куда вас просят пожаловать, бросив все ваши дела».
Это было странное стечение обстоятельств. Что я узнаю там?
— Меня спешно вызывают, — сказал я Леиру. — Оставайтесь здесь, сколько хотите. Посмотрите на меня теперь.
И в то время, как молодой человек пристально смотрел мне в лицо своими большими, черными глазами, я сказал ему с намерением, которое он понял:
— В тот момент, когда положение кажется наиболее отчаянным, оно разрешается к лучшему. Доверяйте мне. Я вынужден вас покинуть; нс предпринимайте ничего, прежде чем опять свидитесь со мною.
И я уехал.
Доктор Дюссирон ждал меня в Лангоне: автомобиль-лимузин, на дверях которого переплетались Ф. под баронской короной, увез меня в замок Бализак.