— Я люблю тебя. — Слова сами слетели с его губ.
Виола недоверчиво открыла глаза. Она не ослышалась? Он сказал, что любит ее? Но это ведь не может быть правдой! Почему же тогда он бросил ее на Корфу?
Она обвила рукой его голову и мягко притянула к себе.
— Скажи это еще раз.
— Я люблю тебя. До умопомрачения. — Он нежно поцеловал ее губы.
Такой знакомый, только его запах. Тысячи километров отделяли их от Корфу, но его колдовство продолжало быть с ними. На миг Виола даже уверилась, что слышит шум морских волн.
«Никогда не целуй вора. Он украдет твое сердце».
Улыбаясь, Виола схватила ртом его нижнюю губу и принялась ее чуть-чуть покусывать. Он подхватил ее игру. Но потом целоваться им сделалось уже недостаточно. В два мгновения их одежда осталась лежать на полу.
Никос положил руку на ее грудь. Она показалась ему полнее, чем в воспоминаниях. Но мысль ускользнула, стоило Виоле призывно и доверчиво изогнуться к нему. Он гладил шелковистую кожу ее тела. Ему нравилось ее трогать. Ничтожной упрямой частицей сознания он все еще надеялся, что благодаря разлуке он освободился от дурмана по имени Виола. Куда там! Он все так же — неистово и нестерпимо — продолжал ее желать.
Никос хотел Виолу, как и прежде, на Корфу. И она была все той же — покорной, требовательной, обольстительной и прекрасной. Неутомимой и неизведанной. Объятия они разжали, только когда уже силы полностью оставили их.
— Об этом я мечтал каждую ночь, — выдохнул Никос.
— Я боялась, что никогда тебя не увижу. — Виола уткнулась разгоряченным лицом в сгиб его локтя.
«Зачем мы говорим друг с другом? Мы понимаем друг друга без слов».
Они молча лежали бок о бок. Кажется, прошла целая вечность.
— Я тоже тебя люблю, Никос. Очень. — Она произнесла это так тихо, что он едва смог разобрать.
С облегчением он поцеловал ее шею, затем лоб, рот. Он осыпал ее поцелуями, целым дождем поцелуев. До тех пор, пока она со смехом не взмолилась о том, чтобы перевести дух.
— Ты делаешь меня самым счастливым человеком на свете, Виола. Я так боялся, что ты не сможешь полюбить меня. Меня, самого обычного вора.
К ужасу Никоса, Виола окаменела в его объятиях. Он лихорадочно снова принялся осыпать ее поцелуями. Наконец она рассмеялась и, к его великому облегчению, сказала:
— Я сделаю все, чтобы всегда быть с тобой. При одном условии.
Он слегка отстранился:
— Какое такое условие?
— Ты добровольно сдашься полиции и отсидишь свой срок. Я буду тебя ждать. А потом у нас обоих начнется новая жизнь.
Несколько секунд он лишь ошеломленно смотрел на нее. Потом запрокинул голову и смеялся до тех пор, пока у него не выступили слезы.