Через задний ход Виола вышла из дома. Она сказала Бригитте, что хочет еще поплавать перед ужином, но предприняла все, чтобы тетка снова не втянула ее в дискуссию о Христиане. А это было бы весьма опасно, узнай Бригитта, какое место выбрала ее племянница для купания.
Виола скинула сандалеты и босиком по песку пошла к морю, ощущая под ногами знакомое тепло. Она ступила на кромку воды. Слабые волны мягко коснулись ее щиколоток. Впереди широко простиралась открытая бухта. Море сияло бирюзой. Высокие, поросшие пиниями горы защищали бухту. Виола увидела, как слева вдалеке от нее с горы полетел дельтаплан. Мощный трос соединял его с моторной лодкой, слышалось ее ритмичное рычание.
Откуда-то со стороны отелей послышался детский смех. И больно резанул Виолу. Христиан всегда хотел детей, лучше всего — с полдюжины. Это она упросила его подождать с увеличением семейства. Хотя бы до тех пор, пока их книжный магазинчик не начнет давать стабильную прибыль. Она почувствовала, как на глаза навернулись слезы. Если бы она тогда хоть осталась беременной! Сейчас у нее был бы их ребенок — как память о ее вечной любви.
Виола решительно пошла в воду. С каждым шагом она теперь все ближе и ближе к Христиану.
Никос устроился на кровати, лег на бок и начал наблюдать, как раздевается женщина. Она делала это неторопливо, с улыбкой. А ее взгляд не отрывался от его лица. Манящими движениями она расстегивала пуговицы своей пижамной курточки, одну за другой. Как в замедленной съемке, курточка заскользила с ее плеч. Он чуть не задохнулся, когда увидел ее груди. Упругие, с темными ореолами вокруг жестких торчащих сосков. Как же хотелось до них дотронуться! Но Никос знал, что, сдерживая себя, он продлит удовольствие. И опять задохнулся, когда на пол упали ее пижамные брючки. Он пожирал глазами ее мягко-округлую попку. Ее тело без одежды — прекраснейшее произведение искусства, и им он мог сейчас восхищаться вволю.
— Ты прекрасна, — выдохнул он.
С чувственной улыбкой на губах она приблизилась. Подошла так близко, что ее голые округлости почти касались его. Он почувствовал ее дыхание на своей коже. Оно вызвало у него блаженную дрожь. Во рту пересохло. Ванилью запахло сильнее, когда она склонилась к нему, чтобы поцеловать его губы. Он взял в руку ее груди и принялся нежно гладить их.
— Потрогай меня. Всюду.
Говоря это, она начала сама исследовать его тело. Языком обводила его соски, сначала один, потом второй. Губами нарисовала дорожку поцелуев к его пупку. Скользнула ниже, целовала и гладила его бедра.
— Можно? — спросила она, глядя на него расширенными, переполненными страстью глазами.