Мемуары двоечника (Ширвиндт) - страница 16
С папиной сестрой Сусанной
Первая встреча…
А как Баба вязала крючком! Все без исключения папины друзья ходили в связанных ею бобочках (так в Одессе называли майки-сеточки)! У меня, главного персонажа ее жизни, было их штук тридцать! Кстати, бабка научила вязать крючком и меня. Правда, я не мог переходить из ряда в ряд, поэтому связывал длинную ленту из нитки, брал крючок потолще и опять ее вязал — и так несколько раз, пока не получалась толстая нитяная колбаса, которая потом распускалась и появлялась бобочка.
Первая моя собака тоже появилась благодаря Бабе! Ее нам принес главный кукольник страны Сергей Владимирович Образцов. Это была маленькая, похожая на той-терьера дворняжка по имени Найда. Найда — потому что найденная, но я быстро переименовал ее в Тотошку (или Тошу) в честь собаки Элли из «Волшебника Изумрудного города»… и началась наша любовь! Собака меня обожала. Наверное, потому что я ее постоянно мучил: дергал за хвост, крутил, как волчок, кусал за нос и т. д. У нас даже была игра: я где-нибудь прятался, Баба кричала: «Где Миша?» — и Тоша с пронзительным визгом носилась по квартире, пока меня не находила. А найдя, сразу начинала меня грызть, чтобы впредь было неповадно испытывать ее чувства!
Моя первая собака Тошка
Тоша была благопристойной городской собакой, с кобелями не якшалась, в ее характере и поведении уже стали проявляться признаки старой девы… Как вдруг — дача, мимолетное увлечение, голова кругом… Классический курортный роман!
Щенки родились осенью. Мы были дома втроем: пожилая, утратившая инстинкт деторождения собака, слепая бабка и я, восьмилетний акушер. Из четырех щенков удалось спасти двух, но каких! Интересно было бы познакомиться с Тошиным соблазнителем, чтобы понять, как у маленькой той-терьерообразной собаки родилось такое? Это были две толстых колбасы: одна — черная и кудрявая, вторая — белая и лысая. Первая назвалась Антоном и осталась у нас, вторую забрал Арканов и так и назвал — Колбан.
Миша и Антон
Антон был совершенно человекообразной собакой! Если он гулял с мамой на улице и видел другую собаку, независимо от размера и степени агрессивности, он на всякий случай запрыгивал к маме на плечо, просто потому что собака, в отличие от человека, была для него существом непонятным. Когда папа дремал в кресле перед телевизором, Антон садился рядом, привалившись к спинке под папашиной рукой, и они оба, похрапывая, слипающимися глазами смотрели в сторону экрана. А еще он говорил «мама». Ни до, ни после, ни в жизни, ни в «Дог-шоу» я не слышал такого внятного произношения! Надо было спросить: