Так вот, в те редкие дни, когда у мамы не оставалось сил на занятия с «балбесом», она просила папу проверить мои уроки. Папа вынужденно соглашался… «Ага! Значит, папаша проверяет… Так-так, меняем концепцию! Долой знания — вперед ораторское искусство!» — проносилось в моем, готовом к любым поворотам судьбы, сознании. Я брал учебники и шел в бой!
Тактика была следующая: говорить слитно, не сбиваясь. Конечно же, папа не ориентировался в географии, химии и прочих «умных» науках. Зато как опытный педагог Щукинского театрального училища прекрасно разбирался в «наигранности» и фальши. Стоило мне начать запинаться, бекать и мекать, как он просыпался и говорил:
— Не понял? (Как будто он понимал до этого!)
Скажем, география в моем тарабарском исполнении выглядела примерно так:
— Базис эрозии при зональных вхождениях в северный делювий зачастую подвергается пойменной многорукавности, где польдер создает розу ветров субарктического пояса и наоборот.
Чтобы сочинить эту ахинею, требовалось выписать из параграфа несколько умных терминов, добавить чуточку фантазии и таланта и быстро без запинки все это протараторить.
Сам того не подозревая, папа готовил меня к поступлению в театральный институт.
Одно дело, ввести в заблуждение доверчивого отца, совсем другое — обмануть прожженную училку, которая спит с этим базисом, а просыпается от розы ветров! Ну и как следствие — «опять двойка», а за то, что развеселил весь класс своим ответом — «плоховел». В довершение травли, завуч, которая орала на нас каким-то ультразвуком (мы боялись, что полопаются лампочки), наняла мою одноклассницу Муськину (фамилия изменена), чтобы та доносила на меня каждый день после уроков! И та радостно согласилась. И понеслось… Что бы я ни сказал, что бы ни сделал, я ловил на себе многозначительный Муськин взгляд: «Так-так, понятненько… Ну-ну…», после чего следовал ежедневный донос, за ним санкции, вызов родителей и т. д. Как-то я выбил послабление режима на несколько дней. Вока привез мне из-за границы жвачку! Это была такая роскошь, такой дефицит, что одну пластинку жевали месяц, приклеивая на ночь к нижней части парты. Вполне естественно звучала просьба товарища: «Дай дожевать!» Словом, сокровище!
Так вот, все это сокровище ушло на подкуп Муськиной! Причем если в первые дни цена недоносительства составляла одну пластинку в день, то в последующие я вынужден был перейти на полпластинки за «стук»… Но прошла неделя и опять: «Ага, ясно-ясно…» Жуть!
Чтобы остудить накал страстей, чтобы оттянуть на полгода дату моего неотвратимого отчисления, папе и Андрею Миронову приходилось играть для мучителей шефские (бесплатные) концерты. Бедные они бедные!!!