Плачущие женщины, особенно пожилые, неизменно вызывали у Богуславского чувство вины. О матери напоминали, наверное. Стыдно становилось, почему-то, хотелось спрятать глаза и отвернуться.
— Сегодня у нее погибла дочь, я уже говорил… — Стивен Хоксли определенно демонстрировал окружающим свою британскую невозмутимость, но трубка в руках чуть-чуть да подрагивала. Куда больше, чем там, на дороге. «Как он может быть охотником, если без курева полчаса не терпит?! От него же дымом несет за километр!» Как любой недавно «завязавший», Богдан отчаянно тосковал по табаку и питал черную зависть к курильщикам. Особенно в такие вот моменты.
— Ночью они запираются в своих домах и боятся даже выглянуть, но после рассвета считают себя в безопасности. Считали. Сегодня утром скот в краале начал шуметь, и девушка вышла с ружьем.
— А что, мужчин у них для этого дела не нашлось?
— Увы. Мать с дочерью жили вдвоем, — охотник покосился на плачущую и кивнул в направлении деревни. — Идемте, джентльмены и Вы, леди, я покажу вам, где все произошло.
По колхозно-советским понятиям назвать это деревней было сложно — деревушка, скорее. Всего-то десятка три хижин — бамбуковых, на высоких сваях, окруженных дворовыми постройками. Посреди улочки бродят крупные куры, чуть в стороне деловито роет дерн серая от пыли свинья.
— Прям, родным повеяло, — хмыкнул Богдан, тщетно пытаясь углядеть хоть какую-нибудь опасность в окружающем пейзаже. Не было ее. Солнце, вышедшее в зенит, палит нестерпимо, воздух источает ароматы пряной зелени и навоза, скотина в хлевах мычит, хрюкает и бьет копытами. Бурое пятно на светлой земле выглядит совсем даже не страшным — пройдешь и не заметишь.
— Здесь он прятался, — сказал Хоксли, поднимая с земли большой кусок мешковины. — Я прикрыл след, чтобы вы могли взглянуть. Когда девушка спустилась, зверь обошел крааль и прыгнул ей на спину, примерно с пятнадцати футов. Потом унес в джунгли. Она не успела даже вскрикнуть…
Глубокая, неправильной формы вмятина с четырьмя ямками поменьше. Классический кошачий след.
— Если хотите, можем дойти до того места, где он ее разорвал. Это недалеко.
Джунгли начались в нескольких десятках метров от крайней хижины — тоже классические. То самое, что вездесущие англичане как раз и окрестили этим словом в недалекой отсюда Индии. Высокая, в рост человека, желтая трава с листьями, похожими на клинки сабель. Редкие деревья неизвестной породы вытарчивают тут и там, сменяясь еще дальше темным пологом леса.
— Тут, наверное, змеи есть! — поежилась Кира, нащупывая зачем-то кобуру. — Наступишь и не увидишь!