Жителей согнали уже на окраину, усадили наземь — мужчин и женщин с детьми раздельно, под охраной тройки автоматчиков. Хижины стали шмонать — профессионально, неспешно, страхуя друг друга. Пожалуй, это не просто армейцы, а подразделение по борьбе с партизанами. Профессиональные каратели и охотники на людей. Вон двое подошли к сидящим мужчинам, оружие наставили. Сейчас велят раздеваться по пояс — будут искать потертости на плечах от автоматного ремня, синяки от приклада и прочее. Хотя нет, здесь эта хитрость не прокатит — у каждого имеется охотничье ружье, и следы, соответственно, тоже у всех. Другое солдаты задумали, совсем другое. Вот и остальные, закончив шмон, к мужикам приблизились. А потом…
Сердце Богдана кольнуло, вдруг, и сжалось, почти как давеча у Суханова. Телохранитель увидел Лай Мо. Вдова до последнего надеялась пересидеть беду, из хижины своей не вышла, а потому солдаты отыскали ее там. Вместе с дареным автоматом. Сейчас женщина шла по улице, глядя отрешенно перед собой, и смирившись, уже со своей участью. Кто-то из карателей толкнул ее в сторону, подбежал к офицеру с докладом.
— Что они делают? — спросила Кира, но ответа не дождалась. Язык у Богдана не поворачивался, и краска, горячая, злая залила лицо.
— Они ее арестовали?
— Да.
«Да, арестовали! Хочешь знать, почему?! Да потому, что хранение автоматического оружия без специального разрешения здесь запрещено. Настрого запрещено! Под страхом смертной казни! Ты хочешь спросить, знал ли я об этом? Да, знал! Идиот и мудила Богдан Богуславский прекрасно был осведомлен о местных нравах, но понадеялся на русское «авось». Смерть подарил бабе в награду за все хорошее! Башку бы ему, придурку, разбить и руки оторвать, да нельзя! Нужен еще! Две жизни сейчас под его ответственностью — клиент и ты, коллега, а потому бороться он будет до упора. Вас спасать. А ту — не спасешь уже!» Богдан зарычал даже, зубы стиснул до боли, ощутив во рту медный кровяной вкус. Глаза глядели, фиксировали, волей-неволей, происходящее.
— Чей это автомат? — спросил командир «коричневых беретов», подняв оружие над головой,
— У охотников не было такого автомата, они не могли оставить его вам. Я не верю, что эта женщина — партизанка, а значит, она хранила его для кого-то из вас. Может, для тебя?
Жест небрежный, указующий, на первого, попавшегося в толпе крестьянина. Солдаты подхватили избранного, вмиг заломили руки и на колени поставили.
— Я спрашиваю последний раз, — пару секунд офицер выжидал, потом подошел к обреченному. Вынул картинно пистолет из кобуры, предохранитель щелкнул, дуло плюнуло огнем человеку в затылок. Крестьяне вскрикнули, кто-то попытался вскочить, но упал от удара прикладом. Офицер пистолета не спрятал, ищущий взгляд прошелся опять по толпе.