— Мальчишка сказал, только напечатали.
— Вижу, — пробежал глазами Меркулов по первым строчкам, и на губах его заскользила мимолетная улыбка.
— Нечто об чем интересном прочитали, господин? — Спросил Мих.
— Вот ведь, двух дней не прошло, а Александр Александрович уже все исполнил. Слушай… «Все ценности были обнаружены на складах, принадлежащих некоему фабриканту Н. Последний объявлен в розыск. В ближайшее время все похищенное будет перемещено в главное хранилище при Моршанском полицмейстерстве и потом уже возвращено в Первый императорский музей».
— Его превосходительство большого ума человек, — согласился Мих, — он и Его высокородие Константин Никифорович.
— А мне, признаться, полицмейстер не нравится. Настораживает он меня.
— Чем же, господин?
— Не могу объяснить, вроде предчувствия.
— Надумываете, Витольд Львович. Я с ним общался мало-мальски, а уж Михайло Бурдюков в людях разбирается.
Меркулов неуверенно пожал плечами, но было видно, остался он явно при своем мнении.
— Ты вот что, Михайло, сбегай к старьевщику, возьми себе одежды самой плохенькой.
— Это еще зачем, господин? Хороший мундир.
— Вот именно что и мундир. Сбегай, говорю. Хорошо, возьми обычную одежду, не слишком плохую, но и недорогую.
— Так у старьевщиков разве есть дорогая? — Нахмурился Мих, но приказание исполнил.
Через четверть часа стоял перед Витольдом Львовичем в портках и залатанной льняной рубахе, с тоской глядя сапоги — для них он даже портянки заготовил.
— Замечательно, я бы сказал изумительно. Эх, жалко клыков у тебя нет, ну ладно.
— Вы хоть скажите, чего делать?
— Дорогой объясню. Теперь вот что, давай в трактир, возьми водку какую-нибудь.
— Какую, господин?
— Я не разбираюсь, да и какая разница.
— Не скажите, их видов она сколько. Есть ангеликовая, анисовая, бадьяновая, вересовая, зорьная, карлуковая, что чистоты особенная, кориандровая, лимонная, померанцовая…
— Да понял, понял, возьми любую, что покрепче и подешевле.
— Значит, хинную, — кивнул Мих. — Дале что?
— Жди меня на улице у трактира.
Сказано — сделано. Сходил орчук туда же, где давеча завтрак для господина брал, взял бутылку хинной, даже передернулся, представив запах оной, и вышел наружу. Ждал долго, пока не подкатил закрытый экипаж купейного типа.
— Михайло, давай внутрь.
Орчук открыл дверцу и оторопел. Поклясться мог, что голос господина слышал, однако внутри никого не было. Посмотрел на кучера, тот ответил не менее недоуменным взглядом, не понимая, чего полукровка на него пялится.
— Извини, — внутри вдруг обнаружился сидящим Витольд Львович, причем на его лице сияла редкая для вечно озабоченного титулярного советника улыбка, — не смог удержаться. Я вот новую способность практикую.