— Элариель, старый хрыч, еле нашел тебя.
— Может, для вас, орков, мы все на одно лицо, — презрительно ответствовал тот, — но для нормальных народов все же отличаемся. Да и как меня можно перепутать с Элариелем, у него нос свернут, от вашего кочевого брата, кстати, глаз правый на половину всегда прикрыт.
— Да, обознался, — понял Мих, что перед ним явно не свидетель преступления. — А Элариель куда запропастился?
— В город ушел. Вечером будет или к ночи ближе.
Орчук удрученно покивал головой и, не прощаясь, поплелся обратно. Добрался до стоящего в отдалении купе, покрутил головой — никто ли за ним не наблюдает — открыл дверь и забрался внутрь. Витольд Львович терпеливо пододвинулся, хотя занимал не так много места, и Мих уселся. Сразу и без обиняков принялся рассказывать все, что удалось выведать.
Само собой, даром повествования, какой у господина был, орчук не обладал. Постоянно сбивался, запинался, подыскивая нужное слово, и вспотел с ног до головы, пока все поведал. После уже добавил, как столкнулся с закутанным в черное человеком (хотя человеком ли?) подле полицмейстерства.
— Интересно, — тихо стал рассуждать Витольд Львович, — стало быть, одно из двух: либо этот Инкогнито следил за нами до самого казенного учреждения, либо прибыл туда по своему делу. Тут тоже много странностей.
— Каких?
— Если он следил за нами, а такое возможно, интересовался расследованием, то зачем путался под ногами?
— Наушничал или стащить чего хотел.
— Не отвергаю эту версию, но мне она кажется уж слишком надуманной.
— Так почто ему в полицмейстерство наведываться?
— А вот это очень хороший и интересный вопрос. Помнишь, о чем сказал великий князь?
— Он о многом говорил, — уклонился Мих.
— Обмолвился Его Высочество, что Александр Александрович немолод уже, и всякая гниль подле него могла прорасти. И это он явно не случайно сказал, не выдумал.
— Думаете, убивец к сообщнику наведался, а тот из…
— Пока подозреваемый, — поправил его Витольд Львович. — Гоблинарцы, охочие до всяких выдумок, создали особый закон, по которому, если вина человека или прочего существа не доказана, то он считается невиновным.
— Скажут — хоть стой, хоть падай. У нас в Славии половину таких аспидников тогда в колодки не посадишь.
— Ладно, оставим пока эту тему. Теперь к личности Инкогнито. Что ты можешь о нем сказать?
— Ну такой, — показал орчук на себе, — может чуть выше эльфийца. Походка у него странная, будто как козел скачет. Ну и, как говорилось, весь в черное обернут. О, еще тросточка у него была, такая худенькая, точно игрушечная.